Там у него точно есть свой купленный психиатр.
И вдруг я слышу смутно знакомый голос.
Он говорит по-английски с акцентом, режущим слух.
- Хотите, я вам все докажу?
В ответ раздаются неуверенные возгласы полиции.
- А вы посмотрите вот это, - спорит с ними уверенный бас.
И тут я узнаю этот голос.
Покровский.
Сердце в груди практически останавливается.
Как? Этот зверь пришёл за мной сюда?
Невольно приподнимаюсь.
Я чувствую себя так словно меня вверх тянет невидимая нить. Разгибает мои ноги и заставляет подняться.
В узкое помещение проходит Покровский.
Он выглядит чуть менее хмурым и чуть более усталым, чем с утра.
Но все такой же заросший с виду.
Он тут чужак, лишний элемент. Вторженец и вообще производит впечатление дьявола.
Который ведёт себя как хозяин…
Но то ли аура у этого человека такая, то ли сегодня светит его счастливая звезда.
Перед ним расступаются.
Покровский останавливается напротив и встаёт перед прутьями камеры, когда начальник участка решает поинтересоваться, какого черта творится.
- Хотите позову российского консула? Она практически моя жена, - рявкает на него Покровский.
А затем наши взгляды встречаются.
Все ждут моей реакции.
Я киваю.
И ведь практически невольно: я хочу посмотреть, что для меня припас этот зверь. С какими намерениями он оказался на пороге моей клетки?
Его взгляд гипнотизирует. Есть в нем сила, которой хочется подчиниться.
Покровский не теряя времени вынимает из кармана телефон и запускает на нем запись с камер наблюдения, где видно как сильно повзрослевшая по сравнению с моими воспоминаниями Сара в спешке запихивает в ячейку одну за другой пачки с лекарством, неврно опираясь по сторонам.
Она в психозе - тут же понимаю я.
Насмотрелась на подобное.
- Она же позвонила ментам, - это сказано на русском.
Грубый голос Покровского режет по ушам.
Я не использовала этот язык лет пять и думала, что почти забыла.
Это был наш внутрисемейный способ общаться. Дань родине.
Оказывается, это просто так не уходит из памяти.
- Я помогу, если не будешь брыкаться, - прибавляет Дмитрий, глядя мне в глаза и в то же мгновение у меня возникает удивительное ощущение общности с ним, от которого мне тут же хочется избавиться.
Мы оба знаем мой родной язык.
Вскоре меня отпускают.
Это выглядит странно и до ужаса пугающе.
Покровский просто не может быть настолько всесильным!