Не знаю, наверное, это только в юности человек считает себя бессмертным. Сейчас я, наверное, так бы не поступил. Может быть, просто бы прошел мимо, побоялся за свою жизнь.
Естественно, меня скрутили, комментируя: «Это что еще за псих?!». А я почувствовал, что против тренированных мужиков вообще ничего не могу сделать, хотя обычно гордился своей физической силой и ловкостью.
«Вот, господин Атчинсон, он пытался прорваться сюда!».
Мужчина, к которому меня привели, посмотрел утомленно и пасмурно: «Это что за народный мститель?»
Мне уже было очень страшно, но я потребовал освободить девушку, потому что это моя знакомая, и они не имею права! И им это с рук так просто не сойдет!
«А с чего ты взял, что она не сама пришла? Девушкам тоже надо жить на что-то, и жить хорошо. Ты, похоже, вряд ли ее сможешь обеспечить".
Дальше вспоминать не очень приятно, потому что я, похоже, спасал ту, кому это было не нужно. А люди искренне веселились, наслаждаясь моей растерянностью и стыдом. Но извиняться и просить прощения «за беспокойство» я не привык, и потребовал, чтобы Лида сама сказала, что у нее все в порядке, и она в этот дом приехала добровольно.
«Лида занята, и вряд ли будет рада тебя видеть!» - гоготнул мужчина.
Но тут нашла коса на камень. Кто в восемнадцать лет признается в своих ошибках, тем более, когда разговор ведется в подобном тоне!
Закончилось все приказом: «Научить этого щенка вежливости! Сам потом спасибо скажет!"
В памяти всплыло «выпороть на конюшне», когда меня с шутками и гоготом притащили куда-то… похоже, что в гараж. Стянули штаны – я, естественно, сопротивлялся, как в последний раз – и просто и без затей выпороли каким-то то ли ремнем, то ли проводом.
Меня никогда в жизни не пороли, вообще не наказывали физически. В приюте работали в основном женщины, и они на меня никогда не злились, а я их не раздражал, и не нарушал правил. Меня там действительно любили, насколько можно разделить любовь нескольких взрослых на такое большое количество детей. Вспыльчивый характер мне прощали, каждый раз вздыхая: «Ну, куда же ты пойдешь с таким-то характером дальше!»
Было адски больно, и стыдно от того, что я полулежал там с голой задницей, как маленький. Но извиниться – нет!
«Ну, давай, встал на колени и извинился! Скажи: «Я никогда больше не буду так поступать, извините!» И мы тебя отпустим. Докажи, что усвоил урок!»