- Ах да! - произнёс Семёныч и хлопнул себя по лбу, - Чуть не
забыл! Склероз, проклятый! - после чего полез в нижний ящик стола
из которого вытащил увесистый кожаный кошель. - Отдельно положил,
для большей сохранности! Чтобы ни у кого не было соблазна!
- Сами знаете, для этих целей существует специальная комната. -
произнёс капитан. - Но поскольку ничего не пропало, и вы во время
«вспомнили» об этом незначительном «нюансе», - произнёс он и указал
на кошель, - то отделаетесь лёгким испугом. От своего начальства
получите выговор с лишением премии, чем и ограничимся на этот раз.
Просто потому, что у меня нет ни времени, ни желания с вами
возится.
- Да, я понимаю… - произнёс полицейский с облегчением. -
Спасибо…
- Но с одним условием. - добавил ФСБ’шник. - Хорошая память
может как избавлять от проблем, так и создавать их. Некоторые вещи,
лучше забыть навсегда. - он кивнул в сторону исписанного с двух
сторон листа. - Ну или как минимум не говорить об этом с
другими.
- Да, да! Разумеется! - быстро согласился он.
* * *
За всей этой суетой, как-то незаметно наступил вечер. По улицам
Москвы они ехали уже в полной темноте. Капитан, не желая попасть
домой за полночь, попросил водителя остановиться около Управления,
где вылез из машины с двумя объёмным сумками.
Зачем им всем мотаться до изолятора, сдавать туда «на хранение»
задержанного, а потом ехать сюда и заботиться уже о его вещах, если
можно разделиться? Он займётся “материальными ценностями”, а ребята
определят гостя на постой в ИВС.
Непонятно кто такой этот Чужак, откуда взялся и чего от него
можно ожидать. Вроде как, жмур в лесу - его работа, так что пускай
посидит пока за крепкими стенами и толстыми решётками. Не в
гостиницу же его заселять?
Объяснив бойцам кого позвать и что сказать, он с чистой совестью
потащил тяжёлые сумки в Управление. Вот только одно он упустил,
сочтя само собой разумеющимся, что разместить задержанного надо в
одиночной камере…
Ралоф из Ривервуда.
Сидеть за решёткой было скучно. Особенно одному. Чтобы
развлечься, он начал было петь «Рагнар Рыжий», но это не
понравилось стражнику. Тот подошёл к решётке и со всей дури врезал
по ней своей чёрной дубинкой. Ралоф намёк понял и замолчал.
Длинный выдался день, длинный и чудной. Мог ли он ещё утром
предполагать, что всё так сложится? И могло ли выйти как-то
иначе?