- Вроде. – Ответил Данте.
- Пошли! Бегом! Быстро!
Из последних сил я пробежал эти двадцать метров, открыл заднюю
дверь и растянулся на сиденье. Данте прыгнул за руль, Танк рядом с
ним, ко мне присоединились Саня и Рика и двери захлопнулись.
- Все сели? – Танк посмотрел на нас, задержал взгляд на мне и
отвернулся. – Ну ладно, а теперь вперед. Помолясь.
***
К тому моменту как мы добрались до машины, сели в нее, поехали и
проделали какую-то часть пути, уже совсем рассвело. Откинувшись на
спинку сиденья и подголовник, я всеми силами делал своей груди хоть
немного легче и мне удавалось. Я даже смог смотреть в окно,
разглядывая мир за стеклом. Когда мы проехали то место где убили
Отголоска, тот мост, на котором он напал на нас, меня непроизвольно
ударила изморозь. И я чувствовал, что сидящего впереди Данте тоже.
Мы пронеслись мимо металлических балок и рванули вперед, туда, где
мы никогда не были после начала.
Ехали молча. Изредка Танк перекидывался с Данте короткими
репликами, но в основном в тишине звучало лишь мягкое сопение
двигателя. Широкая река по левую руку заканчивалась круглой заводью
у небольшого поселка, с множеством пирсов, катеров и лодок,
небольших лодочных станций. Дальше шли зеленые поля, а над ними,
вдалеке на горизонте, уже угадывалась тонкая сине-зеленая полоса –
море. Справа вырастали горы, тщательно обтесанные человеком,
заботливо усеянные зеленью природой.
Нам всегда было интересно – как далеко распространялся сигнал
Небулы и можно ли уйти от его влияния. Пустые машины, с выбитыми
стеклами, брошенные посреди дороги были лучшим ответом. Грустная
картина. Я отвернулся от окна и, боковым зрением, заметил, что Рика
смотрит на меня. Между нами был Саня, мы сидели по краям у окон. Я
ни разу не посмотрел на нее, это здорово выбивало меня из колеи,
вызвало непонятное чувство неловкости, а тот факт, что она смотрела
на меня, заставлял еще и обильно потеть от смущения. И все же, боль
и злость были слишком сильны, чтобы пытаться что-то решить. Баранья
обида всегда выигрывает в таких случаях.
Я снова повернулся к окну. Показалось море. Мы должны были
пересечь небольшой виадук, чтобы оказаться прям рядом с пенящейся
соленой свежестью. Я немного опустил стекло и всей кожей ощутил
изменившийся воздух – чуть более свежий, солоноватый, похолодевший.
Я еще сильней опустил стекло и закрыл глаза, подставив под
встречные потоки лицо. Свежесть опьяняла, отвлекала от мыслей, даже
заставляла улыбаться. И с этой улыбкой я поглубже вдохнул воздух и
открыл глаза. Море было ярко-синим в это время дня. Уходя вдаль,
под горизонт, оно соединялось с небом точно такого же цвета,
создавая невероятную картину. Невозможно было с уверенностью
сказать – наверху ты или внизу, и что есть верх, а что низ. И где
находишься. Но сильней чем это великолепие, мое внимание привлекло
нечто темное, что почти сразу бросилось мне в глаза, едва я их
открыл. Темное и большое, такое знакомое… зависшее в небе, так
знакомо.