- Я все ждал, что кто-нибудь вынырнет. – Я поднял глаза и
увидел, что Данте внимательно смотрел на воду, в то место, куда
примерно упал вертолет. – Но никто так и не вынырнул… Идем, - мрак
лежащий на лице развеялся как облачко пыли, но, как и то облачко,
часть его тут же опустилась обратно, - у тебя мало времени. Нужно
использовать его по максимуму. Предлагаю идти через лес, но вдоль
дороги, далеко от нее не отходя. Моя рация на дне, а твоя?
- Здесь. – Я машинально нащупал гарнитуру в кармане и достал ее.
Из наушника по моей руке потекла вода. – Только промокла.
- Хорошо. Постарайся высушить, может быть заработает. Мы знаем
куда нам идти, так что с этим проблем возникнуть не должно. Погнали
в заросли, надо тебя подкрепить, да и я бы не отказался от жменьки
личинок. – Данте усмехнулся. Это смахнуло остатки мрака. – Как тебе
план?
- Лучше и не придумаешь.
Не нужно ехать за границу или в дикие места Амазонки или
Суматры, чтобы увидеть непролазные дикие джунгли. На нашей земле
есть места ничуть не хуже. Стоило нам немного углубиться в заросли,
как настоящий приморский лес подхватил нас своими огромными
буковыми лапами, с пальцами из дубов, кленов, лип и швырнул в
переплетения лиан, пальм, диковинных цветов и кустов, большинства
которых я даже и не знал. Лиановые сети больше напоминали
гигантскую потемневшую паутину. Стволы деревьев опутывала зеленая
вата мхов. С веток свисали желтоватые губки, напоминающие сережки.
И обязательный папоротник. Боже, как же я люблю папоротник! А тут
он раскидывался мощными всходами. Иные кусты доходили мне почти до
плеч, а я был далеко не маленького роста. И среди всего этого
великолепия, которое одним своим видом заставляло сердце
одновременно трепетать и успокаиваться, было одно то, что
объединяло все в единую картину идеального места – воздух.
Прохладный и освежающий, он проносился по горлу и наполнял легкие,
попадал в кровь и одурманивал мозг. Но только на секунду. Потом,
как по щелчку, с глаз словно сходила пелена, тебе казалось, что ты
стал лучше видеть, мозг лучше соображать, а все чувства обострились
как копье кроманьонца. Ничто, ничто, ничто и тысячу миллиардов раз
ничто не могло с этим сравниться. Ни одно произведение искусства,
изобретение, даже сам человек не могут сравниться с этим простым,
но таким великим и великолепным в своей простоте творением – с
природой.