- Ну давайте, твари. – Хриплым, чужим даже для самого себя
голосом сказал я, медленно кружась на месте, ощущая как кровь
наполняет все мои мускулы.
Когти рванули землю, пасти обнажили клыки, и хор адского рева
огласил зеленые кроны.
Я уже несколько раз почти умирал. Несколько раз прощался,
считая, что не вернусь, но возвращался. Несколько раз видел слезы,
то тоски, то радости. Но в этот момент… нет, то, что было сейчас,
сравнить ни с чем было невозможно. Трудно описать, что творилось с
ребятами, когда я вернулся. Как и в тот раз, когда я притащил
мертвого Отголоска, открывая дверь я наделал шуму. Поэтому в общей
зале были все. Но на этот раз, когда двери распахнулись, вместо
спокойствия лица ребят наполнились страхом. Реакция была у всех
приблизительно одинаковая – широко раскрывающиеся глаза,
приоткрывающиеся рты, бледность и ужас во взглядах. Ужас, неверие.
Лица людей превратились в маски – не знаю, как правильнее и точнее
все описать. Мне самому стало не по себе от того, что я увидел.
Текли секунды, наступали и проходили минуты, а шесть пар глаз все
смотрели на меня. Не верили. Боялись. Не двигались. И смотрели.
Я бросил на пол свою ношу – красавца-оленя, которого поймал
недалеко от убежища. С небольшой горечью обратил внимание как
стоящие ближе всех Танк и Хантер преодолели желание отпрянуть, ибо
остальные отпрянули и с еще большим страхом смотрели на меня. Даже
Лея. Понимаю, видок у меня был тот еще. Я хорошо знал, что с ног до
головы был залит кровью, а на одежде зияло множество широких
порезов, сквозь которые была видна кожа.
Молчание продолжалось. Я и сам не знал что сказать. Не так я
себе все представлял. Все кроме Леи были вооружены. Танк держал в
руках гранатомет. Хантер неуверенно перебирал пальцами свой
дробовик. Руки Данте сжимали пистолеты, но они были опущены. Катя
держала в руках большой нож, а Рика свою винтовку… Бояться мне было
нечего. За прошедший день я очень многое узнал о себе. Но все же не
решался двигаться, или что-то говорить – уж слишком темными были у
Танка глаза. Он мог выстрелить, это я знал. Война приносила слишком
много сюрпризов, удивительных, невероятных, но, как правило,
злых.
Тишину нарушил стук каблучков. В этом безмолвии он был особенно
четким и громким. Лея, а стучали каблучки ее туфель, большим
усилием переборола страх и приближалась ко мне. Хрупкая девушка
выглядела дико уставшей, лицо было вымученным, а волосы слегка
растрепанными, но глаза ее ярко-ярко сверкали в тусклом свете. Она
приблизилась ко мне на расстояние вытянутой руки, остановилась и
подняла голову. Блестящие глаза все еще переполнял страх, но помимо
него, там проблескивало что-то еще, что-то, что ярче страха. Она
медленно и осторожно сделала еще один шаг, другой… Оказалась почти
вплотную ко мне. И просто молчала. Смотрела на меня все сильней и
сильней разгорающимися глазами и молчала. Я тоже молчал глядя на
нее, а потом, не сумев выдержать ослепляющий взгляд, улыбнулся,
переполненный смущением. На щеке девушки что-то блеснуло, она
улыбнулась и смахнула слезинку рукой.