Я потом узнал, что шли они еще мучительные тридцать семь часов,
прежде чем оказались у старой заброшенной электростанции на берегу
реки. Станцию начали строить еще в девяностых годах прошлого века,
но так и не закончили. Вокруг была глушь, деревья обступали все
высоким и плотным забором, что было очень на руку. Здесь и было
решено организовать базу. Базу сопротивления.
Первое что я увидел, когда пришел в себя, это огромный высокий
торшер, исполняющий роль операционной лампы. Голова гудела, а глаза
залила пелена, которую я никак не мог проморгать. Что-то стягивало
все мое тело. Я мог шевелиться, но ни руки, ни ноги поднять не мог.
Я находился в светлом помещении, а свет от лампы делал его еще
светлей. Этот белый свет был невыносим. Я закрывал глаза, но мне
казалось, словно веки мои становились прозрачными. Зажмурился,
застонал, от страха стал думать, что пришельцы поймали меня и
сейчас были готовы ставить опыты. Поэтому я все яростнее бился,
пытаясь вернуть себе зрение и способность двигаться. Я слышал, как
скрипнула дверь, увидел фигуру в белом, испугался и закричал,
дергаясь все сильнее.
- Ух ты. – Услышал я приятный голос. – Классный танец! Как
называется? Научишь потом?
Мои телодвижения достигли возможного апогея, крик тоже.
- О, Господи! – Вновь раздался голос. – Как чувствовала, что ты
особенный экземпляр.
Я ощутил укол в шею и силы резко меня покинули. Зато с глаз
сошла пелена, и я увидел очень милое лицо, склонившееся надо
мной.
- Ну привет, красавчик. – Произнесла девушка, убирая за ухо
прядь темно-русых волос. – Да, все хреново. Но ты не расстраивайся,
ведь ты теперь в моих руках.
Так я познакомился с Леей, выдающимся биологом, сумасшедшим
химиком, и просто веселым человечком, который мог скрасить любое,
даже самое серое утро. Именно она не дала мне умереть. Едва мы
обосновались на базе, в первые же двенадцать часов она собрала
медицинский блок и, с помощью еще пары ребят с врачебным опытом,
принялась бороться за мою едва теплящуюся в теле жизнь. Они
заштопали мой живот и другие раны, сделали удобную шину на руку и
держали на капельницах четыре дня. Лекарств было мало, увесистая
часть ушла на мое лечение, и многие не понимали, зачем спасать
тощего слабого пацана, когда были те, кто мог участвовать в
сражениях и приносить настоящую пользу. Но Лея была непреклонна.
Когда мы более-менее пришли в себя и поправились, Лея провела ряд
психологических тестов, как оказалось только для меня и Лешки, и…
мы стали полноценной частью новой семьи.