Я молчал. После своей тирады я был рад, что Танк говорит и
боялся опять ляпнуть этакое.
- Ты считаешь, что все это бесполезно?
Я молчал.
- Ответь мне.
Я молчал.
- Слейвин, ответь черт тебя подери!
- Что именно?
- Все наши старания, твою мать. Все наше сопротивление.
- Я не вижу в этом смысла. – Ответил я, вновь немного помолчав.
– К чему все эти попытки, все эти диверсии, когда нам противостоит
такая сила? Ты же видел, что было там, дома. Они намного сильнее,
их больше, у них лучше оружие, а нас всего семь человек. Мы просто
жалкими попытками оттягиваем неизбежность.
- И что ты предлагаешь? Просто выйти, что бы все поскорее
закончилось?
- Нет, я просто…
- Вот именно, что ты просто. – Танк впервые посмотрел на меня, с
тех пор как сел. – Думаешь, мне не приходило в голову просто
пальнуть себе в висок и сбросить с себя всю ответственность? Или ты
думаешь, мне все равно, что вся наша огромная страна не может нам
помочь? Думаешь, я сладко сплю по ночам? Но я лучше сдохну под
лазерным огнем, лучше пусть меня раздавят их огромные машины, чем
опущу руки. Да, нас семеро, и нам никто не поможет, но у нас есть
силы. Немного и совсем крохотные. Но они есть. И пока мои руки
достаточно крепки, чтобы держать хотя бы нож, я не отступлюсь. –
Танк встал напротив меня. – В истории было дохера раз, когда победу
одерживали находясь в положении проигравших. В горячих точках я
десятки раз думал что помру, но случались чудеса и мы одерживали
верх. И мы тоже можем. Диверсиями, мелкими операциями, по чуть-чуть
и понемногу мы движемся к своей цели. Они стреляют в нас, они
наделали этих мерзких тварей, но мы все равно живы. Мы уложили уже
больше сотни Фантомов, а ты сам вчера завалил первую тварь. Это ли
не подтверждение моих слов? Вода точит камень. Медленно. Годами. Но
точит. Ты, конечно, можешь считать как хочешь, но что до меня…да, я
лучше сдохну сражаясь. За свой дом, за своих близких, за тех людей,
которые мне дороги.
Его взгляд на мгновение скользнул в сторону. Невольно я
повернулся и увидел висевшую на стене фотографию. Она сразу
бросилась в глаза, потому что я увидел на ней знакомое лицо. Это
была Лея. Крупный портрет, сделанный еще до войны. До вторжения. За
ее спиной угадывался городской парк с большим фонтаном… Сердце
сжалось, мне стало еще хуже. Я наверное даже покраснел от
стыда.