«Чудесные
воспоминания...».
Они были лучше, чем о нубийских
походах. Светлые. Прекрасные. И только еще более крепкое пожатие
заставило его вернуться обратно...
— Тебе плохо? — повторила Исет, едва
сдерживая подступивший к горлу комок.
Ей было невыносимо горько смотреть на
это изможденное, покрытое испариной лицо. Некогда красивые и так
знакомые взору черты неумолимо менялись под ударом недуга. Но она
не могла отвести взгляд. В груди щемило и кололо, словно в нее
вонзали кинжал. Раз за разом. Все глубже и глубже. А затем острие
безжалостно поворачивали.
— Все хорошо, — прошептал он, сжимая
ее ладонь в ответ. На пересохших устах появилась вымученная улыбка.
— Тебе нужно отдохнуть. Поспать. Я вижу, как ты устала...
Исет старалась изо всех сил, но
почувствовала, что не может больше сдерживать слез. Глаза
увлажнились против воли.
— Я буду здесь, — с трудом
проговорила она, глотая комок, — я всегда буду здесь. С тобой.
Он снова вымученно улыбнулся.
Джехутимесу хотел отослать ее. Чтобы
она отдохнула. Набралась сил... И не видела его таким. Не мучила
себя. Она бы послушалась. Она всегда его слушается. Его любимая...
его ненаглядная Исет... Но он не смог этого сделать. Одна лишь
мысль о том, что может больше никогда не увидеть ее, вгоняла в
ужас. И эта участь была страшнее смерти.
«Прав был отец. Я слаб не только
телом, но и духом. И поздно уже что-либо менять».
Словно прочитав сомнения пер-А, Исет
вцепилась в его тощую ладонь обеими руками:
— Нет! Не отсылай меня, мой господин!
Я не могу без тебя, слышишь?! Не могу!
Терпеть больше не было сил. Горькие
слезы полились из глаз, ручьями стекая по щекам, подобно водопаду.
Лицо Исет заблестело в свете пламени треножников.
Джехутимесу ободряюще улыбнулся ей
уголками губ.
«Я не хочу видеть ее слез... но и
не могу отослать ее... о, эти муки...
Усир[5], надеюсь, ты
смилостивишься над нами...».
Образ любимой начал расплываться
перед глазами. Болезненная дрема снова начинала туманить разум.
Однако уплыть в ее молочные объятия ему не удалось. В коридоре
послышались спешные шаги.
Непроизвольно он скосил взгляд в
сторону выхода. Спустя несколько мгновений в проеме показалась она.
Все то же привычное белое платье, плотно прилегающее к телу. Да,
она знала, как подчеркнуть свою красоту. На шее сверкал усех из
золота с головами соколов.