— Вы вошли в покои, — спокойно
повторила она, — и что дальше?
— Они были пусты.
— Он мог покинуть их раньше.
— Стража клянется, что сын Херу не
выходил.
— Куда же он подевался? Выпрыгнул из
окна? С такой высоты? Но тогда он переломал бы себе ноги! Да и не
добрался бы до него без чужой помощи. Слишком высоко.
— Я не знаю, Хенемет-Амон, — впервые
за их разговор голос Яхмеси дрогнул.
На несколько мгновений вновь
наступила тишина. Пламя потрескивало в треножниках.
Хатшепсут поджала губы:
— Ты кому-нибудь об этом
рассказал?
Яхмеси покачал головой:
— Нет, госпожа. Я и страже велел
молчать.
— Мудрое решение. Не стоит распускать
слухи, пока мы во всем не разберемся.
— К Аа-Хепер-Ен-Ра я тоже не пошел, —
добавил Пен-Нехбет, — ему нужен покой. Да хранит Ра его
Хат[2].
— Правильно, — голос царицы стал
печальным, — мы все молимся Амону за его выздоровление.
Яхмеси кивнул:
— Поэтому попросил встречи у тебя,
госпожа.
— Ты верно поступил, мой старый друг,
— ласково заверила Хатшепсут. — Я обо всем позабочусь и сделаю все
необходимое, чтобы он нашелся, как можно скорее. Благодарю за то,
что поведал мне.
— Это моя вина, — произнес старик, с
трудом сохраняя ровный тон, — не уследил.
— О, Усир, не терзай себя понапрасну,
— ободряюще сказала царица, хотя взор ее источал лед, — не стал же
бы ты всю ночь сидеть у него под дверью?
— Да, госпожа. Но я его наставник. Я
должен был...
— Довольно! — мягко, но решительно
прервала Хатшепсут, вскидывая руку. — Твоей вины здесь нет. И никто
тебя за это не осудит. Мы найдем его. И если это какая-то шутка, то
хорошенько побеседуем с ним. Что не стоит своими выходками
поднимать на уши весь Уасет!
— Да, моя царица, — понуро ответил
Яхмеси.
— Иди домой и отдохни, — улыбнулась
Хатшепсут, — а я позабочусь об остальном.
— Слушаюсь, Великая царица, — не
рискуя смотреть ей в глаза, Яхмеси поклонился.
— Ступай. И да хранит тебя Амон.
Пен-Нехбет еще раз поклонился и,
тяжело перебирая ногами, направился к выходу из тронного зала.
Сутулые плечи и понурая голова выдавали сильные переживания,
нежданно свалившиеся на него.
С бледным лицом и пламенем гнева в
глазах, Хатшепсут смотрела ему вслед.
***
Сененмут нервно мерил шагами комнату,
когда в покоях появилась царица. Он тут же замер, будто наткнулся
на невидимую стену, и воззрился на свою госпожу. Разум зодчего
отчаянно пытался понять, чем закончилась встреча Хатшепсут с Яхмеси
Пен-Нехбетом и в каком настроении сейчас пребывает Божественная
супруга. Это позволило бы ему выбрать верную манеру общения. Обычно
у Сененмута это очень хорошо получалось. Во многом, поэтому он и
смог так стремительно возвыситься. От обычного зодчего до
приближенного к Великой царице.