Иногда, видя этого медвежонка, я чувствую себя немного убийцей.
Безмерно могущество твоё, и велика сила твоя. Бесконечным
лабиринтом тянутся коридоры и галереи твоей твердыни, неисчислимые
сокровища скрывают они. Но только одно по-настоящему дорого тебе. В
маленькой комнате на пюпитре лежит древняя книга. Хрупкие от
времени страницы пожелтели и потрескались, лишь прозрачный, как
стекло, пластик не дает распасться им в пыль. В минуты сомнений ты
приходишь и листаешь её, с трудом разбирая выцветшие чернила букв.
Глубоким спокойствием наполняют тебя древние истины, чей
нестерпимый свет освещает дорогу из тьмы веков в будущее. Иногда,
ты спрашиваешь себя: что стало бы с твоим народом без этих истин,
каким стал бы мир без них? И ответы пугают, заставляя год за годом
переписывать книгу и отправлять во все известные тебе места, где
живет твой народ.
Холодный звук далекого гонга отвлекает от ставших родными букв.
Корабли! Ты с сожалением закрываешь книгу и, не скрываясь, вихрем
летишь по коридорам. Младшие вассалы, не в силах заметить твоего
присутствия, продолжают заниматься своими делами. Старшие оставляют
работу и почтительно прикрывают глаза в знак восхищения и
подчинения. Не обращая внимания на привычные знаки верности,
достигаешь главной магистрали и возносишься к сердцу своей крепости
– покоям владыки. Медлишь только секунду и сливаешься с цитаделью.
Ты становишься своей твердынею, а она тобой. Ощущаешь мороз
внешнего мира на выщербленных временем стенах. Шевелятся
муравейником внутри сонмы вассалов, и далекими огнями на острых
носах сигналят о приближении могучие корабли.
Повинуясь тебе, на пристани собираются старшие вассалы. По
твоему приказу открываются врата порта, пропуская пришедшие
корабли. Низкими трубными голосами приветствуют они тебя.
Поблескивая слюдяными боками, темные туши вползают к пристаням,
заполняя пространство тенью своей мощи. Рядом с ними вассалы
кажутся суетящимися насекомыми у выброшенной на берег рыбы. Корабли
застывают, закрываются врата порта. Ты пристально вглядываешься в
открывающиеся трюмы.
Из темных провалов на пандусы сходней шевелящейся массой
вытекает человеческая толпа. Люди. Тысячи людей. Ты бегло
осматриваешь их, замерших при виде твоих слуг. Перед взглядом
проплывают искаженные безобразной злобой лица, грязная, в пятнах
блевотины одежда, засохшая бурыми потеками кровь, и пропитавшая
мутные глаза ненависть. Мужчины и женщины, противные в своей
похоти и безумии. Ты одергиваешь себя и даешь знак вассалам.
Человеческая толпа, повинуясь приказам твоих слуг, двигается прочь
от порта в темную кишку коридора. Ты благодарно киваешь кораблям -
время поговорить с ними у тебя будет позже - и устремляешься за
ушедшими.