– Живое. Неживое, обработанное. Неживое не обработанное, –
ответил я. – Нужно подобрать для каждого предмета подходящий
узор.
– Точно! – ответил преподаватель. – Именно в этом кроется
основной принцип подхода. Потому что каждый из этого материала
требует своего плетения. Сможете вот из этих определить, какие
именно узоры для каких предметов предназначены? Проходите к доске,
не стесняйтесь!
Ростислав Петрович был счастлив. Как бывает счастлив учитель,
когда ученик самостоятельно находит ответ на сложную задачу, а
потом, обдумав этот ответ, задаёт учителю уже свой вопрос –
единственно правильный.
Наш преподаватель забыл о существовании остальных студентов и
готов был обсуждать со мной принципы плетений.
Я рассмотрел изображения плетений и очень быстро разделил их на…
четыре группы. Так получилось, что три группы имели особенный
основной контур и повторяющиеся элементы. Но были ещё несколько
рисунков, которые не подходили ни к одной из трёх групп.
– Отлично! – воскликнул преподаватель. – А какая группа к какому
предмету относится?
Он ещё не закончил задавать свой вопрос, а я уже понял: с
круглым основным контуром – к живым; с треугольным основным
контуром – к неживым обработанным; а с квадратным основным контуром
– к неживым не обработанным.
– Почему вы разделили именно так? – дрогнувшим от волнения
голосом спросил Ростислав Петрович.
Я пожал плечами и ответил то, что теперь уже стало для меня
очевидным:
– Круг жизни – он к живым. Треугольник – самая устойчивая
фигура. Он к неживым обработанным. Квадрат – это поле, которое ждёт
посевов. Так же как ждёт обработки неживое не обработанное.
– А что по поводу повторяющихся элементов?
Как ни странно, теперь я читал плетения, как открытую книгу.
Поэтому рассказать у меня не составило труда.
– Отлично! – воскликнул Ростислав Петрович и ткнул в четвёртую
группу: – А про эти что можете сказать?
В четвёртой группе были плетения с шестигранным основным
контуром, с многогранным, с месяцеобразным и другие. А также с
круглыми, квадратными и треугольными контурами, но с другим
принципом формирования внутреннего узора.
Кстати, то, что я эти плетения тоже отнёс в четвёртую группу,
привело Ростислава Петровича в особый восторг.
А когда я поделился своими соображениями по поводу этих
плетений, Ростислав Петрович сел на учительский стол и спросил у
меня: