Да. Это было б даже здорово: подарок от Островского. Хоть что-то
останется на память, кроме стонущих и плачущих в рекреации моих
воспоминаний.
На следующий день Соня кидала на меня задумчивые взгляды, но
спрашивать ни о чём не решалась, а я гадала: что она слышала или
видела? Собственно, главного она видеть никак не могла: Островский
дверь на замок закрыл, а в приёмной уже никого к тому времени не
было.
И всё же Соня взгляды кидала, а это значит, что мы с Островским
повели себя неадекватно: девочка предпочла по-тихому смыться,
видимо, благоразумно решив, что пусть эти двое разбираются между
собой сами.
Мы и доразбирались. Вспоминать о том, что случилось, было и
горько, и сладко одновременно. Я пыталась всеми силами не думать об
Островском, но мозг считал иначе, потому что нет-нет да я ловила
себя на том, что снова ныряла в омут вчерашнего помешательства.
– Ты спросить о чём-то хочешь? Не выдержала я очередного
Сониного взгляда.
– Нет, – поспешно мотнула она головой и опустила глаза. Слишком
уж поспешно. Всё ясно. Я могла бы и не спрашивать.
– Тогда скажу я, – проговорила жёстко, в привычном для меня
тоне. – Да, мы были знакомы с Островским задолго до вчерашнего дня.
И всё, что между нами было, осталось в глубоком прошлом. Поэтому ты
бы могла и не убегать вчера.
Ложь. Наглое беспринципное враньё. Хорошо, что она улизнула. Не
в том плане, что я хотела того, что случилось, а отлично, что не
стала свидетельницей огнедышащих страстей.
– Жаль, – вздохнула Соня, старательно глядя куда-то в
сторону.
– Что жаль? – опешила я, понимая, что совершенно не способна
сегодня работать – мысли у меня не те в голове крутятся.
– Ну, что всё в прошлом, и всё такое прочее.
– Это ещё почему? – господи, что я за идиотка такая? Зачем об
этом спрашиваю? Илона, закрой рот, пожалуйста, хватит уже страдать
ерундой.
– Потому что он вам подходит, – смотрит Соня мне в глаза. Твёрдо
так, уверенно, не тушуясь. Вот он – стержень в девчонке. Громов был
прав: она вроде тихая и робкая на вид, а тронь – отпор даст и
правду скажет, как сейчас. К сожалению, правда её только в том, что
ей кажется. А на самом деле…
– Подходил. Когда-то, – я не собиралась этого говорить! И голос
у меня дрогнул. Лучше бы мы больше никогда с Богданом не
пересекались ни в какой плоскости.