Другие солдаты если и были с ним согласны, то молчали. Это
заслуженному ветерану и почти офицеру многое позволено. А их
за такие речи в адрес представителей дворянского сословия, пусть и
чем-то провинившихся, а потому сосланных на дальние рубежи
Российской империи, могли и под плети отправить. Ну или
просто вразумить кулаком в зубы, что тоже не особенно
приятно. Возможно, если бы рядом не имелось более высокого
начальства, кто-то из них и поддержал бы убеленного сединами
прапорщика… да только оное начальство находилось буквально в
двух шагах. Сидело себе в скособоченном протертом креслице,
оставшемся от прошлых хозяев дома, да читало газету,
вполглаза наблюдая за суетой подчиненных. Пачкать руки
попавший в опалу и разжалованный до штабс-капитана аристократ
не собирался, однако же присутствовать при вверенном ему
подразделении был обязан.
— Да будет вам, Федор Николаевич. К нам же не
революционеров-мечтателей направляют или еще каких
неудачливых заговорщиков, а вполне себе опытные боевые
части…
Сидящий в кресле человек, несмотря на царивший вокруг
холод, был облачен всего лишь в тонкий парадный бело-синий
летний мундир, однако никакого неудобства отрицательная
температура ему явно не доставляла. Более того, весь снег в
радиусе метра от офицера, читающего недельной давности
столичную газету, успел не только растаять, но и
испариться.
— Всей их вины — оказались под командованием принца,
который по молодости не рассчитал свои силы и дал захватить
себя в плен. Эти жизнь видели и по-глупому не помрут. Во
всяком случае, не все и не сразу.
— Стали бы хороших вояк в нашу глушь отправлять!.. —
раздраженно буркнул седой прапорщик, злобно стуча молотком по
ни в чем не повинному гвоздю, имевшему наглость слегка
загнуться. Недовольство бывшего крестьянина вызывало не
столько скорое увеличение гарнизона, сколько неизбежная
необходимость массово натаскивать новичков, которых наверняка
на первое время приставят к уже опытным подразделениям. — Нет,
барин, когда весь мир от Четвертой мировой войны трясется, в
нашу глушь послать могут только самых никчемных бездельников!
Ведь только вот рвалась наша армия к польской столице! Как же
ж ее… Крякову?
— Кракову, — поправил его офицер, дочитывая предпоследний
абзац светских новостей, в котором отчаянно надеялся
обнаружить знакомые фамилии. Вдруг у кого-то из дальних
родичей или просто знакомых карьера шагнула в гору, и настало
время напомнить ему о прозябающем в глуши отшельнике? Готовом
отплатить могущественному покровителю верой и правдой, ну или
просто скопившимся за несколько лет жалованьем, которое в
глуши и тратить-то особо не на что. — Жаль, что мы не успели
его занять. Однако нерушимый мир на целых пять лет с Польшей и
австрияками — это тоже неплохо! В кои-то веки России-матушке
повезло, и она впервые за два столетия может со стороны
посмотреть, как грызутся соседи.