Единственный глаз Готрека посмотрел на Феликса, в нем
шевельнулся смутный интерес.
– Драка?
– Я надеюсь, что нет, но возможно. В основном я просто хочу,
чтобы он увидел тебя и твой топор, пока я с ним разговариваю.
Готрек обдумал это, затем пожал плечами.
– Похоже, слишком много хлопот. Я просто останусь здесь и
выпью.
Феликс чуть не поперхнулся. Истребитель, отворачивается от
возможности насилия? Конец времен действительно наступил.
– Но тебе не нравится пиво. На вкус как рыба.
– Это все еще пиво. – ответил Готрек и снова отвернулся,
уставившись в стену.
Феликс вздохнул. Он действительно хотел, чтобы Готрек был с ним.
Мало что было более устрашающим, чем Истребитель, и Готрек был
особенно впечатляющим примером этой породы. Его присутствие могло
оказать решающую разницу между успехом или неудачей в его
переговорах. Он наклонился вперед.
– Послушай, Готрек, я не могу уехать из Мариенбурга, пока не
решу этот вопрос. Если ты мне не поможешь, это может занять недели
– недели питья рыбного пива. С другой стороны, если ты пойдешь со
мной, я мог бы получить письмо сегодня, и мы могли бы вернуться в
Альтдорф, где пиво не имеет рыбного вкуса. Что ты об этом
думаешь?
Пока Готрек обдумывал это, барменша принесла ему следующую
порцию, а Феликсу - завтрак. Готрек взял свежую кружку, когда она
поставила ее перед ним, поднес к губам, затем сделал паузу,
наморщив нос. Он хмыкнул, но все равно выпил, затем снова поставил
кружку на стол, с усилием проглотив.
– Хорошо, человечий отпрыск. Я пойду.
Каасвельтстраат была богатой улицей в центре тихо процветающего
района Нордмуур, по обеим сторонам которой стояли аккуратные
трехэтажные домики из камня и кирпича, каждый с крыльцом из белого
мрамора, ведущим к прочной деревянной входной двери, и окнами с
ромбовидными стеклами, сверкающими на холодном послеполуденном
солнце. Дом Ганса Эйлера находился на восточной стороне улицы,
которая упиралась в канал, и его верхние этажи нависали над водой
сзади. Все это выглядело очень солидно и респектабельно, совсем не
так, как Феликс представлял себе логово сына пирата.
Готрек стоял позади него на мощеной улице, пытаясь дотянуться до
зуда под гипсом, когда Феликс подошел к двери, чтобы постучать – и
заколебался. Он не с нетерпением ждал того, что должно было
последовать. Такого рода ситуации всегда заставляли его ерзать.
Зачем он вообще это делал? Его никогда не интересовал бизнес своего
отца. Для него не имело значения, если старик уступил бы его часть
кому-то другому. Что касается Феликса, то все предприятие могло
сгореть дотла. Он был почти готов вернуться в "Три колокола" и
забыть обо всем этом.