Интересно…
Втягиваю ноздрями запах гостя и ощущаю, как губы неконтролируемо разъезжаются в торжествующем оскале.
Так я и знал, что вчера была не последняя наша встреча.
Ну что, артистократочка, пришла раздвигать ноги перед беспородным псом? Отдавать свое тело за услугу.
А я возьму. Я не из благородных.
Но сначала поиграю. Почему нет? Не стоило смотреть на меня настолько свысока вчера…
Тут приходит в голову, что за всеми этими перипетиями с пропажей браслета, я не успел дать задание щелкунам по поводу своих вчерашних гостей, и потому сейчас слегка не успеваю за событиями.
Например, она здесь каким образом? Эд пустил? Сильно сомневаюсь, он меня знает… Значит, сама.
Нет, я не питаю иллюзий насчет надежности своего временного жилья, но все же не до такой степени, чтоб не думать о минимальной защите от всяких случайных гостей.
И потому очень интересно, с каких это пор тут проходной двор образовался. И сколько народу еще успело полазить… Хотя, посторонних запахов не ощущаю, возможно, это разовая акция.
Будут, все же, вопросы к Эду.
Но сначала с аристократочкой.
— Доброго вечера, миледи, — вежливо здороваюсь я, закрывая дверь и погружая комнату в полнейшую темноту.
Не тороплюсь зажигать светильник, прохожу к кровати, изучая реакцию гостьи.
Я в темноте отлично вижу, мне свет не нужен.
А вот она… Она, судя по всему, не ожидала такого. Запах меняется, становясь чуть более насыщенным. Втягиваю аромат, скалюсь. Вкусная. Волнуется.
Хорошо, что не видит моей волчьей ухмылки. Не стоит пугать раньше времени. Успею еще.
— Не могу ответить взаимной любезностью, — сухо отвечает аристократочка.
Как интересно! С порога начинаем хамить. Забавный способ получать желаемое…
— Знаете, — я расстегиваю плащ, снимаю широкий пояс, удерживающий перевязь с оружием, прекрасно видя, как настораживается она, прислушиваясь к шуршанию одежды и не понимая, что именно я делаю, — у меня тоже вечер был так себе. До вашего появления.
Мы не гордые. Мы будем любезными. Пока что.
— Не могли бы вы зажечь свет? — не выдерживает она.
— Зачем? Мне все прекрасно видно, — усмехаюсь я, бросая верхнюю одежду на кровать и оставаясь в темной рубахе и таких же темных штанах. Еще больше растворяясь в пространстве.
Аристократочка щелкает пальцами, но свет, естественно, не зажигается. А потому что не надо меня недооценивать до такой степени!