— Чего тебе? — буркнул я.
— М-м-м... Масса, я это... — забормотал он, и я не мог
разобрать ни слова из того, что он говорит.
Но я видел, что он изрядно напуган. Его мясистые губы дрожали от
страха, руки он так и держал перед собой, будто боялся, что я
накинусь на него с кулаками. Но это он подошёл ко мне в темноте, а
не наоборот.
— Скажи нормально, мать твою! — рыкнул я.
Ниггер умолк моментально, будто я нажал кнопку на пульте.
— Масса, простите меня, — выдавил он. — Не надо насылай
порча! Пожалуйста, масса!
Видимо, совет рабочих негритянских депутатов велел ему идти и
просить прощения, чтобы белый колдун забыл вчерашнюю ссору и не
гневался на мирных работяг. Это было даже забавно в какой-то
мере.
— Бог простит, — буркнул я, и перекрестил его
по-православному.
Ниггер взвизгнул и подскочил на месте, дрожа ещё сильнее.
— Иди уже отсюда, балбес, — сказал я, но ниггер бухнулся
на колени и зарыдал, пытаясь подползти к моим ногам.
Мне вдруг стало не по себе.
— Прошу! Не надо порча! Моя сделай всё, что скажете! —
взмолился он.
Шон от этих криков проснулся и уставился на него с
неприязнью.
— Гони его пинками, — сказал он. — Кончай вопить,
идиот!
Я с трудом встал, пошатываясь от того, что ниггер так и пытался
ухватить меня за ноги, и возложил руку на его курчавую голову. Он
снова замер, как мышь перед удавом.
— Иди с миром, — сказал я. — Нет порчи.
Я обвёл взглядом барак, и увидел, что все ниггеры пристально
глядят на эту сцену и жадно вслушиваются в мои слова. Похоже, я
перестарался с демонстрацией колдунства и питерский панк-рок внушил
им настолько глубокое уважение, что они теперь в самом деле считают
меня колдуном. Лишь бы не проболтались охране, а то гореть мне на
костре синим пламенем. С колдунами и знахарями тут разговор
короткий, и я вспомнил это только сейчас. Где-то в груди колыхнулся
едкий страх.
— Спасибо, масса! — обрадованный ниггер наконец отпустил
мои грязные ноги, и поспешил к своим. Негра окружили взволнованные
соплеменники, барак зашуршал тихими возбуждёнными
разговорами.
Мы с Шоном посмотрели ему вслед, переглянулись, и снова рухнули
спать.
Следующим утром я буквально не узнал своих соседей. На раздаче
баланды меня пропустили вперёд, да и вообще, видно было, как
поменялось ко мне отношение ниггеров. Разве что теперь мне
приходилось терпеть их перешёптывания за спиной, но стоило мне
грозно посмотреть на тех, кто смел шептаться в пределах
досягаемости моего слуха, как они сразу же прекращали, делая
испуганные круглые глаза. Пожалуй, мне стоило чуть раньше
познакомить местных негров с творчеством «Короля и Шута».