В одном из череды многоквартирных
домов спального района Конохи открылось абсолютно идентичное
соседним окно. В ничем не заслоненную створку можно было разглядеть
небольшую комнатушку с минимумом удобств.
Из окна сначала показались
свесившиеся вниз ноги. Затем появились руки, ухватившиеся за раму.
И только после этого седовласая голова ребенка пяти-шести лет на
вид. Затем ребенок одним плавным движением совершил совершенно
невозможный для простого человеческого дитя прыжок и махом оказался
на козырьке. Ещё мгновение спустя мальчик, одетый в серые шорты и
зеленую майку с красным водоворотом, из-под которых выглядывало
плотное белье черного цвета, стоял на крыше собственного дома. Лицо
мальчика было закрыто черной полотняной полумаской, а отросшие
волосы перевязаны красным шарфом на манер банданы.
Что ж, десятое октября. Определённо
не самый мой удачный день. Хотя, казалось бы, ровно пять лет назад
я появился на свет. И этот день определённо открыл полосу неудач,
которой еще только предстояло закончиться.
Несмотря на то, что зимы в Стране
огня не такие уж холодные, стоит задуматься о зимней одежде. Ветер
на крыше дома уже ощущался промозглым и очень мерзким. Быть
уверенным, что зимнюю одежду мне предоставят, я не мог.
Первые часы после подселения ко мне в
душу квартиранта я провалялся в глубокой отключке, знакомясь со
своим внутренним миром и осколком души Кушины.
Тем временем мое тело забрал мужик,
которого моя новая мать опознала как Сарутоби Хирузена, что в
первое время вызвало у нее волну одобрения. Она почему-то была
уверена, что он позаботится обо мне. И первое время все шло в
пределах её ожиданий. Судя по многочисленным клановым монам на
стенах, я находился в поместье клана Сарутоби. К моей кроватке
несколько дней подряд не стихало настоящее паломничество.
Бесконечная вереница людей приходила посмотреть на нового носителя
хвостатого зверя. Где-то в других помещениях дворцового комплекса
гремели споры, но мне, будучи
закованным в темницу собственного тела, пока было все равно. Нянечка из слуг
ухаживала за мной и кормила меня, пока моидни тянулись в глубинах
моего внутреннего мира.
Во время череды визитов я и выяснил,
что в моей душе находится лишь осколок души моей новой матери.
Выяснилось это очень просто: она точно была уверена, что, будучи
могущественным воином своего поселения, она знала почти всех важных
шишек. Но в реальности же оказалось, что она не помнит большую
часть людей. Фантомное ощущение узнавания и постоянно ускользающее
имя - вот как она описывала это чувство.