Боги, как все
сложно в этой жизни. Особенно когда ты – попаданка из другого мира,
не знающая всех местных тонкостей.
- Тяжело жить
на свете, когда тебя хотят видеть едва ли не одновременно сразу два
императора, - саркастически заметила я. – Витор! Хватит уже надо
мной смеяться! Да, я не люблю наряды! Ваши! Этого мира! В моем
бывшем мире одежда и проще, и комфортней!
- Только ты уже
не там, - напомнил Витор.
- И очень жаль!
– отрезала я.
После обеда мы
поднялись к себе. Но если Витор рассчитывал на постельные игры, то
крупно просчитался. Мне нужно было решить судьбу подаренной
служанки. И чем быстрее, тем лучше.
- Вот кому ее
отдать? – я предусмотрительно отгородилась от Витора журнальным
столиком и уселась в кресло. – Устроить отбор, чтобы она выбрала?
Так я сомневаюсь, что она знает, что такое выбор.
- Сыну старосты
ближайшей деревни, - ответил Витор, поедая меня взглядом, в котором
было видно страстное желание. Вот кому совсем не интересны мои
терзания. Ему главное плоть насытить. В очередной раз за день,
причем. – В качестве награды за верную службу.
- А если он не
захочет? Вдруг у него уже невеста?
Витор
хмыкнул.
- Сразу видно,
что ты из другого мира.
«А вернее, не
от мира сего», - перевела я его фразу. Нет, ну в чем-то он был,
конечно, прав. Многое из того, к чему привык он, было мне дико.
- То есть сын
старосты в любом случае согласится? – уточнила я.
- Для него это
будет честью, - начал объяснять в подробностях Витор. - Мало того,
что чистокровная эльфийка, выросшая и воспитанная при императорском
дворе, так еще и подарок от хозяйки поместья. Да он слова лишнего
не скажет. Побоится, что ты служанку тут же отнимешь. А если ты
хотя бы намекнешь, что детей от этого брака ждет лучшее будущее,
чем у того же старосты, семья в лепешку расшибется, но
девчонку в обиду никому не даст. Пылинки с нее сдувать будет, как с
ценной статуэтки, лишь бы потомки смогли «в люди выбиться». А
дальние родственники, завидуя, еще и хвастаться всем вокруг станут
таким родством.
Боги, какая
дикость. Нет, мне точно этого не понять. И была бы моя воля, я
отправила бы служанку «на вольные хлеба». Но, во-первых, по
документам «освободить» я ее не могла. А во-вторых, она, похоже, и
не знала никогда, что такое «свобода» и «воля».