Я замолчала только потому, что сама так решила. А не потому, что он приказал. Взял ватку, осторожно намочил перекисью и прижал ко лбу. Щиплет, пришлось прикусить губу, чтобы не пискнуть.
— Немного кровоточит, как так умудрилась… из двери что, гвозди торчат? — бубнил он себе под нос.
У меня бывает такое, от удара может лопнуть кожа, но не стану же я ему сейчас рассказывать. Он мне не друг, не товарищ. Украдкой смотрю на его сосредоточенное лицо, как он обрабатывает мне ссадину: «Чуть сжал губы, у него красивые глаза и брови густые, длинные ресницы, ярко выраженные скулы — приятная внешность».
Талхан
— Нравлюсь? — вдруг спросил он.
— Что… кто? — я закатила глаза и отвернула лицо в сторону. — Нет, конечно! Мне вообще мало нравятся люди, которые пытаются меня лапать, Арсоев!
Вернул в исходную позицию мою голову, взяв за скулы.
— Не верти головой, Снегурка, и не закатывай глаза… не люблю.
— Не смейте мне приказывать, я не ваша прислуга. И уберите свои руки от моего лица. Вы мне не нравитесь… категорически, Арсоев, — сказала я спокойным, но твердым тоном.
Хищно сощурил свои серые глаза и, усмехнувшись, убрал пальцы с моих скул, закрепив, наконец, пластырь. Отошел, чтобы убрать аптечку.
«Он опасен», — подсознательно я это чувствую. — «Вот так вляпалась… Видно, что он искушенный и избалованный вниманием женщин к своей персоне. Нужно быть слепой, чтобы не заметить, насколько он хорош собой как фигурой, так и лицом. Ему не нужно брать женщин силой, они и сами ноги раздвинут. Фу-у… что за мысли крутятся в моей голове! Прочь… мне вообще плевать на него», — и все же одна мысль крутится в голове. — «А зачем тогда он приставал ко мне в клинике? Показать какой он, коз…».
— Так зачем же ты приходила? — спросил Арсоев, резко сменив хищный взгляд на спокойный, чем еще больше меня насторожил, прерывая поток моих мыслей.
— Эм… — взяла себя в руки и ответила, зачем, собственно, я сюда и пришла. — Хотела попросить у вас, достать из машины мои вещи. Я понимаю, что машину засыпало снегом, но я сама могла бы откопать лопатой, пока метель утихла.
— Что? Откопать? — снова усмехался он.
— Да, Арсоев, откопать… а что такого? Это что, так сложно?
— Талхан.
Нахмурилась и сразу почувствовала, как в районе лба отдало болью. Прикоснувшись к ранке, поинтересовалась: