Меня бросили в жалкое подобие темницы. Скорее, подвальное помещение, разделенное на секторы с решетками, где кроме меня были еще люди. Упала на пол. Но боли не почувствовала, прислонилась щекой к ледяному кафелю и закрыла глаза. Я не знаю, сколько времени пролежала там. Наверное, несколько часов. Внутри все горело от жажды и голода. В голове нарастал дикий рев, в горле пекло. Я умираю? Или еще нет? Как бы я хотела… но нельзя. Сначала я вымолю жизнь моим детям, ДА, ТЕПЕРЬ ТОЛЬКО МОИМ ДЕТЯМ, а потом…потом пусть делает со мной, что хочет.
В тот самый момент, когда почувствовала первые судороги и позывы к голодной рвоте, лязгнули замки, мне швырнули бутерброд, завернутый в пищевую пленку. Словно сквозь туман я услышала голоса боевиков:
– С чего бы такая милость? Другие подыхают от голода уже несколько суток, а эту только притащили и сразу кормить. Трахнуть бы сучку и горло перерезать. Слышал, она Закира ранила, дрянь.
– Аслан приказал накормить… значит, у него насчет нее свои планы. Нам какое дело?
– Да какие на хер планы насчет этой? Ты ее видел? Кожа да кости. У меня на такое не встанет.
– А трахать хотел бы. Вот, может, и он хочет. Ты ж знаешь правила. Новеньких сначала Аслан и Шамиль, потом мы… если жива останется.
Ухмыльнулся и на меня посмотрел.
– Я б ее разочек раком поставил. Никто б не узнал.
– Тебе сказано – не трогать, вот и не трогай. Или хочешь, как Иса, без яиц остаться?
– Я жрать хочу и девку хочу. А мне запрещают трахнуть даже этот мешок с костями.
– Правый рука – твой друг, брат.
– Да пошел ты!
Они громко заржали, а я из последних сил поползла к свертку… протянула руку и замерла. Вспомнила голодные глаза Таи и Яши, и стало до дикости стыдно, что я сейчас поем, а они там… Если выживу, еду надо им отнести. Прижала сверток к груди и легла на пол, закрывая глаза. Наверное, я теряла сознание или засыпала от усталости и перенесенного шока.
И перед глазами только ОН. Картинки обрывочные из нашего прошлого и улыбка, везде его дьявольская улыбка, которую я требовала запретить законом, а теперь любила и так же люто ее ненавидела за то, что она вообще существует.
Из сна меня вырвал удар под ребра. Достаточно сильный, чтоб меня подкинуло, и я открыла глаза.
– А ну жри, тварь! Сдохнешь мне еще здесь, а я потом отвечать за тебя буду перед Асланом!