Тяжелый корабль не пройдет. Паром вот только, но... что вывезешь
на этом пароме? Особенно, если везти нечего.
Нет, никому-то Дальний не нужен.
Как и сам Бекшеев. Он осторожно склонил голову влево. Вправо. И
снова влево. Матушкин внимательный взгляд ожег шею.
Лучше бы и вправду что-то да сказала.
— Пейзажи у вас тут... своеобразные, — выдавил Бекшеев, чувствуя
себя полным дураком. — Далеко до города?
— Не особо. Да и город тут такой...
Лучшая Ищейка особого чуть прищурила глаза. Он её другой
представлял. Более... свирепой, что ли? А тут обычная женщина.
Не слишком молодая, но и старой назвать её язык не
повернется.
Изменилась.
Странно. Ему казалось, что он её и не запомнил совершенно. Тогда
ведь хватало других женщин, свободных, счастливых. Тогда и он сам,
и все-то вокруг просто захлебывались этим вот счастьем.
Как же. Война закончилась.
Победа.
И значит, все будет, как раньше. Нет, много лучше, чем раньше,
иначе зачем это все? Кто бы знал... Может, и к лучшему, что не
знал. Хоть немного побыл счастливым. И она. Тогда, на том балу у
Потоцких, она сияла внутренним светом. И кажется, этот свет и
привлек тогда внимание.
На мгновенье.
Он вдруг вспомнил. Вальс. Поворот головы. Смех. Взгляд её,
направленный на мужа, полный даже не любви — немого обожания.
Изящную линию шеи. Тонкий локон, что касался этой шеи, лаская
её.
Сияние драгоценных камней.
Ей безумно шло то легкое платье. И сапфировый гарнитур.
Тем страннее, что старый военный плащ тоже вполне гармонично
смотрелся. Бекшеев старательно прикрыл глаза. Неудобно получится,
если она заметит.
А она заметит.
Не может не заметить.
Он ведь заметил морщинки в уголках глаз. И обветренную темную
кожу. Губы, которые она зло покусывала. Взгляд этот, чересчур уж
сосредоточенный. Не дорога занимала её мысли.
Гельшь.
Вот ублюдок. И угораздило же его. Именно сейчас. Именно когда
Бекшеев понадеялся, что нашел тихое, самое, быть может, унылое
место во всей Империи.
То самое.
Если дар не обманул. Место — то самое. Нужное. А этот
мешается.
Надо будет побеседовать. Не с самим княжичем, с этим говорить
бесполезно, но должен быть среди его челяди кто-то, поставленный
следить. Вот пусть и следит. А то и вправду прибьют ненароком,
нехорошо может получиться. Неудобно. Расследовать придется. А у
него другое дело.
Машина замедлила ход.