Нет бумаги. И грифельной доски нет. Он справится и так. Если
дышать правильно. Глубокий вдох и медленный выдох. Очень медленный.
Его учили.
Разрыв.
Возвращение в точку.
Кулон.
Альбест. Кристаллы. Природные или искусственные. Механизм
синтеза... нет. Боковая ветвь. Нужно удержать разум на основной.
Главное что? Главное, что с открытием свойств стоимость альбеста
выросла. И долгое время кристаллы его, способные поглощать и
сохранять магию, ценились куда дороже алмазов.
Все изменилось в начале двадцатого века, когда был открыт этот
самый синтез в насыщенном поле. И сперва научились создавать
кристаллы из альбестовой пыли, отходов производства. А уже потом,
незадолго до войны, и создали полноценное производство.
С нулевого цикла.
Голова гудит. Скоро окно закроется. Проклятье. Пользоваться.
Кристалл. Подвеска дешевая, а вот кристалл натуральный. Так ему
сказали. И лаборатория подтвердила. Состав специфический.
Примеси.
Место добычи.
Дальний.
Шахты. Частная собственность. Первые находки. Альбестровая
лихорадка. Добытчики. Поселенцы. Попытка Японии вернуть остров.
Вооруженные столкновения и едва ли не война.
Вмешательство Его императорского Величества Николая.
И переход шахт под руку государства. Концессии.
Разработки.
Победные реляции о невиданном богатстве жил. Переселение.
Строительство. Порт. Военные суда. Организация охраны.
Дальше.
Скорее.
Иногда собственный разум кажется на диво неповоротливым. Но
Бекшеев пытается.
Годы.
Тысяча восемьсот пятьдесят третий. И первый отчет о снижении
добычи.
Пятьдесят седьмой. И полномочная комиссия. Глубинная разведка. И
заключение. Жила выработана. Вторая комиссия, на сей раз от
института геологии. И под патронажем Особого отдела. Но заключение
то же. Сам Вершинин спускается в шахты, где проводит четыре
дня.
И составляет отдельное заключение.
Шестидесятые. Шахты закрываются. Южная. Большая. И третья малая.
Две продолжают работать. Вывоз оборудования. Уход компаний. Военные
остаются. И городок.
Рыбаки.
Альбеста нет, но есть рыба. Киты приходят часто. И люди
задерживаются.
Бекшеев поморщился, ощутив, как то ненавидимое им состояние
прилива, нормализуется. А ведь почти удалось. Почти понял...
Хотя на деле ничего-то нового.
Он потрогал нос, убеждаясь, что кровь-таки пошла. И теперь
стекает по щеке. Щекотно. Он сдавил переносицу и открыл глаза.
Мутит. Надо перележать немного. Погодить, пока отпустит.