Поле под моими ногами стало текучим и поплыло вперед-назад и по кругу. Игроки замешкались лишь на несколько секунд. Мири уловила алгоритм движения ворот, обошла Осу и забила красивый гол Фоксу. Моника порхала по стадиону, как тропическая бабочка, улыбка не сходила с ее лица, синие глаза сияли. Я навсегда запомнил ее такой: юной и прекрасной, уверенной в том, что у нее будет семья: муж и дети. И Мири, моя ласточка: легкая, изящная, с румянцем на щеках. Я любил ее, давно и безнадежно. Я отдал бы все, чтобы она бегала только с мячом, а не за монстрами.
Я запомнил их всех, всех моих друзей, с которыми вырос, учился, работал. Молодые и красивые, они играли в детскую игру, сами еще почти дети: моя любимая Мири, безмятежная Моника, сосредоточенный Станко, веселый рыжий Фокс, надменный, но такой одинокий Оса. Они играли в последний раз в жизни и не знали об этом.
Из основного корпуса ВС-1 вышел мужчина средних лет с седыми висками, острым пронзительным взглядом черных глаз и протезом на месте левой руки. Он подошел к краю поля и громко сказал:
- Немедленно прекратить! Развели балаган.
Ворота, доставив вратарей в центр, резко затормозили, зашипели и растаяли. Игровое поле обижено квакнуло, сказало тоненьким голосом:
- Вот всегда так. Только разыграешься, стратегию разработаешь, футболистам ее подсунешь, а тут приходят и выключают. Злые вы!
И, хлюпая, заглотило все мячи.
Мы растеряно стояли в центре стадиона. Моника, не понимая, почему закончилась веселая игра, недоуменно оглядывалась, Оса поддерживал ее и что-то ласково говорил. Мири собиралась забить гол Фоксу, но мяч пропал, и она упала прямо мне в руки. Я крепко держал ее, чувствовал тонкие ребра под ладонями, видел родниковые глаза так близко, что мог утонуть в их глубине, слышал, как она дышит. Она смотрела на меня и молчала. Фокс и Станко что-то кричали, махали руками, но звуки из внешнего мира до меня не доносились. Все несколько раз за всю жизнь мне удалось держать Мири в объятиях, и я бережно коллекционировал редкие мгновения, складывая их в коробку призрачных воспоминаний.
Оса дернул меня за рукав и прошипел:
- Прекратите обниматься. Начальник вахт-станции пришел. Отправит на вас жалобу в Юнимод, и не увидишь свою княжну никогда.
Я поставил Мири на ноги и разжал руки. Если какое-то чувство и промелькнуло у нее в глазах, то сразу же погасло, лишь бледные щеки слегка порозовели.