А затем вдруг пришло озарение… С какой стати он так реагирует? Почему мысль о том, что Лена беременна от другого, настолько болезненна? Почему от нее неприятно сдавливает грудь и ярость разливается по венам жаром? Почему, мать твою?
Она ведь ему не настоящая жена! Не любовница и даже не собирается ею стать! Тогда почему же ему так неприятно от мысли, что Лена беременна от другого?
Руслан опешил, молчал и только смотрел на Бориса Олеговича.
– Успокойтесь. И пройдем в палату, – попытался утешить его врач.
Первой мыслью было заплатить, развернуться и уйти. Прямо совсем. Выказать свое неодобрение Лене. За ее… проступок? Какой проступок? Баженов тряхнул головой. Да он с ума сбрендил! Если она беременна, значит с того самого… проступка прошло не меньше месяца…
Они и знакомы-то не были! Да и какое ему дело? Ну правда? Какое ему вообще дело до интересного положения супруги?
Однако Руслана прямо разрывало от непонятных эмоций. Он не знал, то ли возмутиться, то ли уйти, а то ли рвануть к Лене. Поскорее выяснить – как там она. Успокоить, если потребуется.
– Вы в порядке? – уточнил врач.
– Дда… – протянул Баженов.
– Тогда идите за мной.
…Широкий белый коридор, двери, двери, лифт, двери…
Руслан машинально двигался за провожатым, а в голове теснили друг друга мысли, грудь разрывало от эмоций. И главное – почему? Он сам не мог себе объяснить. Эта женщина – всего лишь фиктивная жена, средство для достижения цели! Какое ему дело до ее проблем, до ее здоровья, до ее беременности? И откуда эта ревность к тому, кого Лена бросила до встречи с Русланом?
Однако сердце продолжало то колотиться, то замирать, ноги казались ватными, а в голове роились тысячи слов и предположений… Руслан даже не понял, когда зашел в одноместную, как и положено в ВИП клинике палату с высокой кроватью, монитором рядом с ней и телевизором напротив.
Лена выглядела бледной. Синие круги пролегли под огромными миндалевидными глазами. И Руслан мгновенно растерял все слова. Она казалась такой… несчастной… Не просто больной – а именно нечастной. Руслан заспешил к художнице, присел на кресло рядом с кроватью и взял ее за руку.
Лена пораженно вскинула брови. Баженов сжал тонкие пальцы и посмотрел в лицо женщины.
– Извини. Это я виноват.
Вот и все, что он смог сказать. Все остальное прилипло к языку и не желало превращаться в звуки.