Как, впрочем, и от тех из
гражданских, кто попал под Волну.
И, если верить проведенной Налоговой
переписи населения, таких оказалось более шестисот гражданских.
Впрочем, туда же попадали захваченные
в плен или пропавшие без вести в первые дни Вторжения.
Но самое страшное, что мне не было их
жалко.
Дана, Зубоскала и даже Корзина было,
а этих нет. И если поначалу я злился на них, ведь бОльшая часть
простых жителей погибла по своей глупости, то очень скоро мне стало
все равно.
Эти люди, которые не ценили ни свои,
ни наши жизни, просто перестали для меня существовать.
Возможно так работала моя защитная
реакция, ведь часть из этих людей попали под Волну, а возможно моя
душа просто очерствела.
— Балласт, — прошептал я себе под нос
пришедшую в голову аналогию.
Непонимающе огляделся по сторонам и,
увидев знакомый ориентир, продолжил свой путь, вспоминая
последовавший следом абсурд.
Как сейчас помню, несколько часов
спустя в Лютики заявилась армия Цитадели.
Тогда я с трудом сдержал истеричный
смех – ну что им стоило прийти на день раньше? Да хотя бы на
три-четыре часа?
И ведь я точно знаю, что Герасим с
Ашем слали доклады каждый день!
Но это, оказывается, были ещё
цветочки.
Вместе с армией прибыло крыло боевых
магов и несколько шишек из Совета.
И если маги тут же нашли общий язык с
Диксой, и с моей помощью принялись очищать магический фон Лютиков,
то представители Совета с ходу показали себя, м-м-м, чудаками.
Во-первых, в случившемся обвинили Аша
и немедленно устроили военный Трибунал.
Во-вторых, выкатили мне обвинение в
убийстве граждан Цитадели и через тот же самый Трибунал попытались
забрать меня якобы на рудники.
В-третьих, всеми силами старались
обелить имя Ков’Альдо и Лар’Тарго.
Как сейчас помню тот момент – я
слушал всю ту ересь и не мог поверить, что те напыщенные индюки
всерьез пытаются сделать нас козлами опущения.
Ещё чуть-чуть, и я бы точно не
сдержался.
Но от второй Волны Смерти и моего
окончательного шага во Тьму, Цитадель спасли Гард и начальник
Герасима, достопочтимый Андрю.
Гарда я уже знал – контрразведчик
прибыл на Трибунал в своем излюбленном сером мундире без знаков
различий, а вот начальника Герасима вживую я видел впервые.
Белые волосы, красные глаза – глава
налоговой оказался альбиносом и модником – к его белоснежному
костюму, казалось, не пристает никакая грязь.