— А
видео-то ты сам показал! Не спросив меня! — ещё больше повысила она голос, — я
же там… я же там… голая, меня там Дима… Боже! — она накрыла руками лицо,
чувствуя, как к нему приливает кровь.
Одна
мысль о том, что Разумов сидит и разглядывает тот секс с её участием в
подробностях, где видно слишком много всего и особенно её невменяемое
состояние, когда она стонет от удовольствия и обнимает Диму, ничего не
соображая. Разумов, который за любой вред его другу головы готов откручивать
против резьбы. Тот, который ей рассказывал о том, какая сволочь Ольга! Теперь
будет пытаться проанализировать её поведение? Господи!
— Вик,
прости, — Андрей такие добрался до неё, пытаясь отнять руки от лица, погладил
по плечам, дотянувшись через угол стола. — Я не хотел тебя тревожить этими
воспоминаниями, мы бы сами разобрались. Ты не думай, Лёха же следователь, он к
этому всему иначе относится, он столько голых тел перевидал, и живых, и
мёртвых. Он же как врач отстранённо… — продолжал бормотать он свои
успокаивающие речи.
— Отстранённо?
— Вика открыла лицо, — он же не какой-то незнакомый мне человек! Не тот «Сергеич»
из больницы, который в меня лазил после нападения. Он же твой друг, он же мой…
я не знаю, друг ли… как он может беспристрастно и отстранённо на это смотреть?
На меня?
— Ну
ладно, не беспристрастно, но он на твоей стороне! Поверь мне, Вика! Он не ради
того, чтобы найти изъян в тебе это делает, а чтобы помочь и наказать этого
урода. Он обещал ему орудие преступления оторвать и вставить по-новой с другого
конца!
— И
что? Меня это должно утешить? Как я ему в глаза теперь смотреть буду, зная это?
— Боже
мой, Вик, я не думал, что именно это станет проблемой! Что с тобой? Почему ты
так к этому относишься? Это же его работа!
— Да
потому что мне стыдно! — Вика встала с места и ушла к кухонной стойке, начала
нервно собирать посуду в раковину, не зная к чему приложить руки. Как они
могли? Как он мог?
Андрей
подошёл со спины и обнял ее, поймав в капкан тёплых сильных рук, и заставил
остановиться, прижался плотно к ней.
— Прости
меня. Но тебе нечего стыдиться, в этой ситуации ты жертва и мы хотим тебе
помочь, а не устыдить или уличить в чём-то. Мы хотим тебя защитить.
— А
я не хочу быть жертвой! — дрогнувшим голосом прикрикнула она.