— Возможно, — кивнул я. — Что ж, тогда у меня вопросов больше
нет, — я развёл руками и хотел уже было отправиться к машине, но
сторож меня окликнул:
— Постой, Мор, это всё?!
— А ты хочешь сказать ещё что-то?
— Ну... я не знаю, — он пожал плечами. — Как-то просто это
всё.
— Просто? — я вскинул брови. — Тебе это только так кажется.
Пойми, вот эта вся «дурь», «шишки» и тому подобное меня не
интересуют. Наоборот, я хочу очистить город и сделать его воистину
человеческим. И ты, господин Семёныч, мне в этом поможешь. И да,
это уже началось. Бес, Буренков, Аганько, Русый, Кнетин, Кукрыдзе и
им подобные твари получили или вскоре получат своё. И я не
остановлюсь, мой друг. Поэтому даю тебе эту ночь на раздумья, с кем
будешь ты на старости лет. Чего желаешь? Протирать штаны здесь,
закрывая глаза на наркоту и убийства, или созидать нечто большее.
Да, более громоздкое, тяжёлое, но светлое.
От подобных слов Семёныч оторопел.
Я лишь слегка поклонился и направился к машине. Сергей
последовал за мной.
— Загрузил ты его прилично, — хмыкнул он.
— Может быть, — я не стал спорить. — Но он взрослый дядя,
понимает, что к чему. Может, именно этого ему и не хватало в жизни?
Кстати, — я повернулся к нему, — не хочешь мне ничего
рассказать?
Сергей сразу понял, что я имею в виду происшествие с его женой,
отчего сильнее нахмурился.
— Не сегодня, босс. Уж прости.
— Понимаю и подожду.
— Как дела у Маруси? — спросил я, когда мы ехали обратно.
Сергей вздрогнул, так как несколько минут в салоне висела
гробовая тишина. К тому же вопрос оказался для него неожиданным,
учитывая, что до этого я спрашивал о его жене.
— Справляется, — тихо ответил он. — Она у меня сильная
девочка.
— В тебя пошла, это хорошо, — миролюбиво произнёс я.
— Нет, — Сергей покачал головой. — Вся в мать. Добрая, но жутко
упрямая.
Я понимал, что эти слова дались ему с трудом.
— Серёга, ты же понимаешь, что я хочу свою лабораторию, чтобы и
ей помочь.
— Для этого есть врачи.
— Которые не могут ей даже диагноз поставить?
— На некоторых у меня просто нет денег.
— Не думаю, что они будут в силах помочь.
— А что тогда, Илья?! — резко выпалил он и тут же устыдился
своего крика. — Извини, но это больная мозоль, на которую ты
изредка давишь, что мне совсем не нравится.
— Знаю, но если её не излечить, то она будет причинять тебе боль
всю жизнь.