Неотъемлемой частью каждого церковного подворья были
исповедальни – отдельно стоящие на церковной территории здания с
несколькими изолированными кабинками внутри. Чем крупнее церковь,
тем больше при ней были исповедален, число кабинок в некоторых
достигало сорока. В каждой такой кабинке любой прихожанин мог
напрямую обратиться к Бору с молитвой о покаянии, благодарственной
молитвой или с молитвами-требами. Так Бор мог получать и
анализировать информацию непосредственно от граждан Родины.
Информация эта собиралась и классифицировалась самим Бором, он же
проводил анализ текущих проблем и требований населения и делал на
их основе выводы. Выводы, в свою очередь, трансформировались в
готовые решения в виде прямых и четких указаний, которые Бор
передавал непосредственно служителям культа. В зависимости от
направленности указаний их выполнением занималось одно из сословий
монашества. Клирики желтого порядка занимались организацией
социальной жизни общества, а клирики черного порядка –
государственной безопасностью и правопорядком. Помимо Бора,
церковной жизнью руководил клирикторат, во главе которого было
четверо высших клириков, по два от каждого порядка. Поговаривали,
что с ними Бор общается лично.
Обо всех нюансах городской жизни Гаттак, конечно, знал, но одно
дело знать, и совсем другое – жить этой жизнью. С самого своего
внедрения в общество он жил в изолированных социальных группах:
школа-интернат, военное училище, академия. Он всегда был при деле,
и дело его жизни было предопределено ему Бором еще при внедрении. С
самого внедрения (высшие не рождались, они именно внедрялись в
общество уже готовыми его членами) ему внушалось, что Бор не может
ошибаться с выбором предназначения и жизненного пути внедренного.
Он был высшим, и это само по себе уже накладывало на него отпечаток
долга.
За принадлежность к касте высших Гаттак, как и любой внедренный,
платил полной покорностью воле Бора. Она не оспаривалась и не
подвергалась сомнению. Дерзнувшие ослушаться воли Бора имели дело с
черными клириками. Как правило, попавшие в поле внимания черного
клириктората высшие уже не имели шансов вернуться к своей привычной
жизни. За ними приходили черные клирики, уводили в церкви и
подвергали процедуре раскаяния в исповедальнях. Об их дальнейшей
судьбе ничего известно не было – в среде высших не принято было
говорить об отступниках. Был человек, жил рядом, служил, верил
(казалось бы, истово верил), но в один миг выяснялось, что он
вероотступник. Вероотступник не по делам, а по мыслям его. Таких
вероотступников забирали, и вся их прошлая жизнь словно стиралась.
О них нельзя было говорить, о них нельзя было вспоминать, нельзя
было обсуждать их проступки. Тем более что чаще всего до самих
проступков дело не доходило, карались даже намерения. Вскоре о них
просто забывали, будто и не было их на белом свете.