Это волнующее, будто сказочное, видение живет с российским человеком с детства. Но вот сама явь покоится в этом Зале, Главном зале Зимнего Дворца, сердца России. Думать в Тронном Зале ни о чем другом, как не о России, недопустимо и даже невозможно. Само Тронное место и за ним изящный барельеф святого Георгия Победоносца на коне, поражающего копьем дракона, это ли не самая суть Государства Российского, распростертого под благодатным небом и источающего над собой божественную ауру!
Да, так это и есть! Но как-то ныне не укладывается этот факт в сознании. Волею провидения только одно это Тронное место на данный момент времени, а именно на 23 октября 1917 года, пока еще хранило дух Российской Империи. Пока еще. Зимний Дворец уже не походил на тот образец высокого искусства, каковой достался демократической Революции, именно демократической, а не иной, в метельном феврале переломного Семнадцатого. Революции, давшей Новой России статус правопреемницы от Старого русского мира. Роты юнкеров и в придачу им Женский батальон смерти, призванные охранять Дворец, не могли уберечь помпезность мирового шедевра. Сокровища, собранные здесь побуждали алчность чиновного люда. Назревала опасность полного разграбления Дворца. Но это было только самое начало поругания трехсотлетней династии Романовых. Просвещенная монархия России будет низведена до основания, до крайнего предела. И в весьма короткие сроки в результате переворота. Переворота, совершенного злонамеренно, не российским мужиком, но чуждыми самому русскому духу пришлыми извне авантюристами.
Человек с застывшим, будто окаменевшим, лицом, что указывало на его предельную собранность, вошел в Большой Тронный Зал, неслышно ступая по паркету, переливающемуся перед ним всеми немыслимыми земными цветами. Строгий военного покроя костюм, модная обувь с гетрами, весь вид его скорее указывали на него, как на прирожденного интеллигента, нежели как на человека военной косточки. Подвижное выразительное лицо вошедшего, вопреки обычаям старины, начисто лишено мужского украшения в виде бородки, усов и бакенбард. Выбрит и подстрижен под бобрик умелой рукой, он являл собой образец современного денди в возрасте за тридцать лет.
К слову сказать, эта его природная элегантность, подчеркнутая тонким дыханием французского парфюма вызывает злобную неприязнь к нему недоброжелателей. По их мнению, это свойственно только артистам. Но человек этот был таким, каким он есть. Даже в короткие минуты на пороге Зала. Его сдержанность и, в особенности, взгляд, как бы обращенный в себя, подчеркивали незаурядную силу воли и железную самодисциплину этого человека. Он вошел в Тронный Зал в первый и, видимо, в последний раз. Именно таким образом складывались мысли его в первое же мгновение, с первым же вздохом как он ступил в этот святая святых Зал.