Главное, ко мне вернулось полузабытое настроение – легкой
нервной взвинченности, когда отовсюду ждешь опасности, но
испытываешь не страх вовсе, а холодную ярость. И она душит тебя
порой, хоть ты и сдерживаешь ее позывы.
Зато уходит изматывающее беспокойство. Безжалостность и
беспощадность замещают его, и ты отчетливо ощущаешь, до чего ж
здоров, силен и молод! А враги… Ну, что враги? Переловят эту
погань…
«Нет уж, - мои зубы непроизвольно сжались, - лучше сам!»
* * *
В лабораторию я зашел ненадолго, только грюкнуть кейсом по
столу, да накинуть белый халат – после «Девяти дней одного года» с
ним ассоциируют всех физиков подряд.
Мимолетный чек-ап… Всё, вроде бы, в порядке. По гулкому
дырчатому трапу я поднялся на третий этаж. А больше сюда никак не
попадешь. Даже окна, и те заделали.
В ярком голубоватом свете сверкала и блестела здоровенная тумба
«тахионника», его ускорительной секции. Как голландскую печь
изразцами, секцию выложили магнитными ячейками, почти не видными
под извивами кабелей.
Я медленно обошел ускоритель. Больше года работы, прикидок,
расчетов, отчаянного непонимания и великолепной радости
прорыва.
А ведь мне еще и не ясно толком, что же я создал. Догадок в
голове целая туча теснится, но какие из них окажутся верны? Какие
надежды оправдаются? Будем посмотреть…
На четвертый этаж подниматься лень было – там, под самым
потолком, стыковались «бочки» эмиттеров, венчая инжекционный
комплекс. Да и холодно там – на четвертом «фунциклировала»
криогенная аппаратура, гонявшая жидкий гелий по обмоткам
сверхпроводящих магнитов.
Вздохнув, я спустился в лабораторию, сходу замечая незваного
гостя. Вернее, гостью – девушку лет двадцати пяти. Длинноногую,
стройную, и талия на месте, и грудь высока – всё, как я люблю. Но
вот взгляд… Не шибко яркие синие глаза смотрели то насмешливо, то с
въедливым интересом энтомолога, накалывающего мотылька.
Наверное, поэтому мои манеры не отличились куртуазностью.
- Если память мне не изменяет, - пробрюзжал я с кислым
выражением на лице, - дверь была закрыта…
- И вам доброго дня, товарищ Гарин, - усмехнулась девушка. –
Меня зовут Елена Павловна. Браилова. Я ваш новый сотрудник.
- Да что вы говорите? - отреагировал я с мизантропическим
бурчаньем. Раздражение взбухло во мне, но унялось.
«Ряды поредели, ряды пополнились, - движущейся строкой
потянулись мысли. – Смирись. Не ты подбираешь кадры… Да и какая
тебе разница? Хоть внешние данные в норме…»