Тихонько разувшись и повесив куртку, я прокрался в комнату,
выглядывая из-за высоких стеклянных дверей.
- Привет! – возопил Изя. – Где твой гиперболоид?
- Сдал в металлолом, - я оглядел гостей, отмечая весьма
округлившийся животик Альбины Динавицер, и ухмыльнулся: - Рит, а
сколько тут народу собралось, не считая меня? Четверо? Или
пятеро?
- Шестеро! – вызвенела Светлана. – Я на втором месяце!
- И ты туда же…
Рита гибко поднялась, чтобы притиснуть меня и ворчливо
пожаловаться:
- Вот, уже все – пузатики, даже Светка! Одна я – стройняшка…
- Через три годика! Ладно?
- Через два! – заулыбалась подруга жизни. – М-м?
- Ну, ладно… - сдался я.
- Честно-пречестно?
Долгий поцелуй скрепил договоренность.
- А кормить нас будут? – тревожно осведомился Изя.
- Ой, ну… - возмутилась Альбина. – Ну, просто слов нет!
- А чё я такого сказал? – Динавицер от изумления даже глаза
вытаращил.
Рита засмеялась и, чмокнув меня еще разок, торжественно
провозгласила:
- Будут! И кормить будут, и поить, и даже тортиком угощать!
Плюхнувшись на диван рядом со Светланой, я осторожно приобнял
будущую мамочку.
- Эх, - вздохнул огорченно, - такая талия была! И не жалко?
- Ничего не могла поделать, - улыбнулась Сосницкая, легонько
прижимаясь. - Дремучие материнские инстинкты!
- А куда это Тимоша пропала?
Света прыснула в ладошку.
- Дюха говорит, у Зиночки период гнездования! Мы с Машей ей
комнатку выделили… Ну, там, на Малой Бронной. Смешно смотреть, как
Зинка ковыляет – вся такая гордая, животяра впереди колышется…
Родит скоро.
Я слушал одноклассницу, и благодушествовал. Самое досадное за
весь вечер – наш лукавый торг с Ритой. Зря я ей целый год уступил.
Девчонки, как с ума все посходили, наперегонки в роддом кинулись, и
она взяла моду…
«Ой, да ладно, - разморено подумалось мне. – Чё я, не обеспечу
своего пузатика?»
Среда, 7 ноября. Позднее утро
Москва, Красная площадь
Президент СССР и члены Политбюро степенно покинули трибуну
Мавзолея, а колонны рассеялись в праздничную толпу. Официальная
часть закончилась! Лишь торжественные марши продолжали греметь,
эхом отдаваясь от кремлевских стен.
Держа Риту за руку, чтобы не потерялась, я брел вдоль ГУМа,
лавируя среди нарядных людей – оживленных, радостных, предвкушавших
застолье. За годовщину Октября, да не выпить?
Ноябрьское солнце светило, но не грело, однако на душе было
тепло и покойно.