- Добро, что сразу к делу перейдем, - выдавил, наконец, из себя
боярин, переводя взор на Путяту. Получилось довольно зловеще. –
Вам, должно быть, жутко интересно, чего это я в такой спешке решил
покинуть Полоцк, хотя ранее рвался туда так, будто жизнь моя от
того зависела. Поначалу я, честно сказать, думал, что придется вас
вязать и тащить за собой в Киев на аркане. Поэтому, когда вы не
стали упорствовать отъезду, только вздохнул с облегчением. И лишь
сейчас понял – что-то тут, однако, не так.
Тверд с усмешкой взглянул на купца. Будто говорил: видишь, мол,
само по себе все сложилось. Хотел устроить ночной марш - вот тебе и
повод выложить все как есть. Путята, впрочем, кости на стол
вышвыривать не торопился. Мялся, дул щеки и ломал хворост, без
остановки бросая его в костер, будто хотел, чтобы он у них
разгорелся жарче, чем у всех остальных.
- Уважаемый купец Путята Ратмирыч хочет сказать, что неплохо бы
нам для начала узнать, какая это такая срочная надобность столь
лихо сорвала нас с места, - не выдержал этой игры в молчанку Тверд.
- Верно я говорю?
Гильдиец хмуро глянул на одного, на другого, покосился на спину
Тумана, будто тот тоже не сводил с него полных ожидания глаз. В
нависшей тиши отчетливо донесся чей-то тугой, что тетива, голос,
затянувший песню. У другого костра громыхнул дружный гогот.
- Верно, - нехотя выдавил, наконец, Путята.
Холодная ухмылка Полоза могла бы безвозвратно испоганить любой
радостный погожий день.
- Добро. Только не отослал бы ты, купец, своих псов куда
подальше. Пусть пойдут, почешутся, покуда два человека разговоры
ведут.
- Они останутся, - быстрее и заполошнее, чем следовало бы, чтобы
сохранить хотя бы вид солидности, выпалил купец.
Волчий оскал Полоза теперь можно было спутать с чем угодно, но
только не с улыбкой.
- Добро, раз так. Но знай - дело это государственной важности, а
потому как только о нем узнают больше людей, чем сейчас сидит у
этого костра, я точно буду знать, с кого следует голову снять.
Путята что-то проворчал на счет того, что каждый пусть
приглядывает за своими людьми, и это вовсе не его была идея -
тащить в Полоцк целое воинство лишних глаз и ушей.
- Это Аллсвальд, - двумя словами, сказанными тоном, будто речь
шла о траве под забором, отрезал все пути к дальнейшему
словоблудству Полоз.