– Это я ее раскрасила, – объяснила Анна Степанна, – когда была маленькой.
– Это ваш отец? – спросил Алешка.
– Это мой старший брат. Я его никогда не видела – только вот на этой фотографии. Я ведь родилась, когда он уже был на фронте. А потом и наш папа ушел. И оба оттуда не вернулись. А мы с мамой жили в эвакуации. Было очень тяжело и голодно. Мама много болела, но меня все-таки вырастила…
Тут она спохватилась:
– Да что же я вас разговорами угощаю. Садитесь-ка за стол. Руки помыли?
– Еще вчера, – успокоил ее Алешка. – А вы дальше рассказывайте, нам интересно. Наши старшие Оболенские тоже воевали. Даже танкистами. Мы всегда их помним – не только в День Победы.
– Ну и молодцы, – сказала Анна Степанна, разливая по чашкам чай. – Разве можно наших победителей забывать! Они всю страну спасли.
Тут дверь приотворилась, и показалась лобастая голова Рекса с улыбкой до ушей.
– Набегался? – спросила его Анна Степанна и отломила ему кусочек сухаря.
Рекс взял его вежливо и не полез в комнату, а попятился и захрустел на крыльце. А потом вдруг басовито залаял на требовательный автомобильный сигнал.
– Ох, ребятки, я совсем забыла! Это из ветклиники врач приехал. Что-то с Касторкой неладное. Позеленела.
– Как это? – спросили мы. Мы ведь только что бегали по площадке. И Касторка была вовсе не зеленая, а своего родного шоколадного цвета.
– Да не вся позеленела – язык у нее зеленый. Я и обеспокоилась.
Она выскочила за дверь и встретила врача.
– Леш, сбегай за Касторкой.
Врач удивился:
– А в чем дело, причем здесь касторка? Для кого? Для этих юношей?
– Нам и без касторки хорошо, – усмехнулся Алешка. И объяснил: – Это собаку так зовут. – И пошел за Касторкой.
Ветврач сделал вид, что улыбнулся. Но лучше бы он этого не делал. Ни у кого я не видел во рту столько зубов. Многозубый такой.
Он уселся за стол, достал сигарету и зажигалку.
– Здесь не курят, – вежливо сказал я.
Ветврач поморщился, но убрал сигарету в пачку. А зажигалка показалась мне интересной – в виде винтовочного патрона. Точно такая же хранится в папином столе. Фронтовая, сохранилась в семье на память об одном из наших танкистов. Эта была не настоящая, вроде сувенира. Новодел, как говорится.
Тут вошла Касторка, веселая и в своем цвете. Вместе с Рексом.
– Ну-с, посмотрим, что у нас, – сказал врач.