Невыразимость – вот, что хуже.
И тем надрывнее запрет,
Чем громче, хрип души простуженной,
И сердце, бьющееся в «Нет».
Я этих «Нет» вбиваю колья,
Тащу из леса жития —
Еще смолою обживленные —
Отгородить себя от «Я».
И словно счет, цежу сквозь зубы:
«Нельзя, нельзя, нельзя, нельзя…»
А взбунтовавшиеся губы,
Сухие, повторяют: «Да!».
Уже почти расчеловечен,
Весь переделен на долги,
Своею прошлою беспечностью,
До звонкой гробовой доски.
Уже я шаркаю по вечности.
По перволедью – наугад.
Успеется ли – встретится,
С кем утонуть, я буду рад?
Сороки! Пролетайте мимо!
Конец ознакомительного фрагмента.