Тридцать девятая осень. Октябрь - страница 2
Шрифт
Интервал
А кот пытался облизать, поверить —
В его загар коричневого света.
Брат для меня стал больше чем герой
С наколкой на плече» За честь Рембата!»…
И засыпал я до утра было порой
С игрушечным под боком автоматом.
Какой – то непонятной силы дух,
Был для меня от Брата, как примером.
«Будь справедлив и даже, если вдруг…
Их больше трех, то бей за правду первым!»
С тех пор прошло довольно много лет,
Я долг отдал стране в пик заварухи.
И вот… С Отцом и Братом я рассвет
Встречал в слезах на той же самой кухне.
С Уважением Татьяне Граховой
Спасибо, Вам за то, что мне дано —
Ваших стихов внимать красивых слоги.
Болеть, переживать пить, как вино,
Иль сладкий чай рифмованные строки.
Листать страницу, за страницей в ночь,
Иль в день накоротке «поймать новинку».
Извлечь сомнения и тревоги прочь,
От них с груди, что были там, как финка.
И где-то в подсознании ловить
Себя на том, что мысли наши схожи,
С «Даманского» глоток судьбы испить…
И память свою прошлым не встревожить.
Спасибо, Вам за Вашу доброту,
За слово …очень нужное, простое…
Вашей души красивой теплоту
И Сердце МАТЕРИНСКОЕ СВЯТОЕ!!!
«Навряд ли я смогу тебя понять…»
Навряд ли я смогу тебя понять
И ты меня поймешь уже едва ли.
Оставив звездам голубые шали
Луна скатилась в стылую кровать.
Свернулась там в оранжевый клубок
И замурлыкала беспомощными котенком,
А за окном ветра в апрельской ломке
Сугробу талому вылизывали бок.
Навряд ли ты поймешь, тебе не надо,
Да я и сам, пожалуй, не хочу
Впустить на сердце снова нежность чувств,
На кромке ночи блеском звездопада.
Нам каждому свои теперь дороги —
Тебе в июль, а мне на севера,
Золой осталось белою с костра
Твоя любовь мне – средством от изжоги.
Нам чувств былых уже не воскресить,
Тобой забыт я стал – определенно.
Ты от других звонков в ночь с телефона,
Пытаешься счастливой в жизни быть.
Как ты, Мама?
Стучал в окно дождем апрель,
Тревога ветром билась в рамы.
От сердца к сердцу параллель,
Легла тревогой – как ты Мама?
Чрез расстояние легла,
Кольнув под ребра с лева спицей
И обжигая потекла
Слезой по сомкнутым ресницам.
Твержу слова, как пономарь:
«Мамуля, Мамочка, Мамуля…»
А за окном скрипит фонарь,
От ветра все сильней сутулясь.
«Родная, милая – дождись,
Я буду дома очень скоро —
В тот день, когда слезой дожди
Обнявши моют город.
Когда сирень даст первый цвет
В наше окно рассветом ранним,
Купив цветов тебе букет,