А на следующее утро я уже сидел в электричке, которая увозила меня подальше от города.
На конечной железнодорожной станции, куда отвез меня поезд, я нашел автобусный вокзал, занял место в первом автобусе, который остановился возле меня, и продолжил путешествие. Где-то через полчаса, поняв, что жилых мест в этих краях не так много и они не многонаселённые, я попросил водителя остановить автобус, водитель удивленно спросил: «Прям здесь что ли приспичило?» Я молча кивнул, и автобус тихо припарковался на обочине. Я, окинув напоследок пассажиров прощальным и грустным взглядом, покинул автобус.
Фыркнув, автобус обдал меня черным угаром, и укатил дальше по грунтовой дороге. Я сошел на обочину. День только начинался. Солнце не пекло еще, но, помня, что пить непременно захочется, а запас воды у меня был не велик, я пошел через поле по направлению к оврагу, который, как я надеялся, в глубине своей был полон живительной влагой. Да и стоянку для лагеря искать лучше у воды, это я знал еще со школьного возраста.
Я не ошибся, когда выбирал направление. Овраг, местами окаймленный кустарником, местами оголенный, нёс в себе воды неведомой мне речушки. Найдя не столь заметный со стороны открытого пространства сход к воде, я спустился к тихой речке. Берег вдоль реки был столь ровен, будто ждал встречи с туристом, который почти никогда не бывал в лесу. Мне и делать ничего не оставалось, как установить на ровном берегу палатку, и принести камни, чтобы сложить очаг.
На что я рассчитывал? Сам не знаю. Действия мои на тот момент логике, скорее всего, не подчинялись. Я устанавливал себе жилье так, будто собирался здесь остановиться не на один или максимум пару дней, а будто выбираю себе жилище на всю оставшуюся жизнь. Я оглядывал берег свой, посматривая на противоположный, но противоположный берег был так крут, что опасности с той стороны не стоило ждать. А по краям овражистой реки у места, где я остановился, кругом плотно росли кусты ивы, ольхи и густая поросль молодой рябины, создавая уютность и обособленность походного лагеря.
Похоже, что река специально для меня приберегла этот укромный уголок для раздумий. Он будто создал был для таких, как я, неугомонных искателей, которым мешал «камешек в ботинке».
И здесь я впервые ощутил радость, ту самую неподдельную, детскую. Радость от обнаружения мной очень живописного и совершенно незаметного постороннему глазу места.