Долгими ночами и днями пробирался мальчик через леса дремучие, и горы высокие. Лаптей шесть пар износил. Но никто, ни звери лесные, ни водяные, ни лешие не могли ему помочь и подсказать дорогу к царству-государству заморскому, где по древнему преданию жило Чудо-Юдо ужасное.
День сменялся вечером, вечер ночью. При неясном свете луны думал Волюшка: Верен ли мой путь? Как понять? Но сердце ему подсказывало, что верен путь, хоть труден и долог.
Лес стал редеть понемногу, превратившись однажды почти в кустарник, столь малы стали ростом деревья. Увидел Волюшка вдали мерцающее, блестящее при свете ночного светила, огромное море-океан. Прилег Волюшка в пушистый и пахучий мох на сопке, а дума о неведомом Чуде-Юде не покидала его.
– Как же добраться-то до тебя? – думал он, – как Любушку вызволить из плена твоего?
Как вдруг, совершенно неожиданно услышал он трубный голос. Будто будил его он. Повернул Волюшка голову в сторону звука призывного и увидел серебряное, колышущееся море. Именно отсюда шла Песня. Песня оленей северных! Победная песня оленей!
Вожак стаи, отделившись от стада, подошел к мальчику, склонив перед ним голову, молвил: – Знаем о тебе, Волюшка, знаем, и давно ждём тебя. Посланы мы Любушкой сюда, она нас отправила встретить тебя и проводить в чертог Чуда-Юда. Она воспитала наших детей, она пела песни нам долгими ночами, она вплетала в шерсть нашу серебро своей Любви к Миру и людям добрым, она научила нас быть стойкими и верными долгу нашему. Мы должны отплатить ей тем же.
– Садись на меня, – сказал вожак стаи, – держись крепче за рога, я доставлю тебя прямо во дворец Чуда-Юда.
Зазвенели бубенцы, привязанные на шеях оленей, разлилась по округе песня серебряная, колокольчиковая. И воздух пришел в движение. Он будто подхватил оленей своей силой. Взмыл в небо вожак стаи, а за ним и стадо оленье, понеслись они над морем-океаном в царство-государство неведомое.
Долго ли, коротко ли было их путешествие по небесным далям, но вот и показалась вдали твердь земная. Опустились олени на землю. А земля-то черна и неприветлива там. Ни травинки, ни цветочка, будто огонь прошел, всё испепелил. Припал Волюшка к земле ухом, услышать хотел зов земли, что поведает ему она. Услышал лишь вздох тяжелый, будто ранена земля и помощи просит.