ру», «Бурлюки на «Волге», «Спирохета, вызывающая сифилис», «Декабристы будят Герцена»… И тексты, тексты, тексты… Первая отповедь из журнала «Парус» о несоветскости стихов и первые песни в соавторстве с Винни (теперь он доктор философии в Нидерландах). Это было одновременно «stairway to heaven» и спуск в преисподнюю, поиск «house of rising sun» и «пути в сторону леса». Почему-то сейчас захотелось это вспомнить… Для нестатистов того пространства, да и для себя. Тот момент, когда возраст Рембо и Божидара не позволял врать и слушаться классиков.
Нюхайте, пяльтесь и прыгайте назад на четверть века. Тогда я стал Кельтом. И перестал быть мальчиком…
Нарисуй меня черным всадником
В инквизиторском белом костре,
В императорском сюртуке
И в агонии бледных сумерек.
Распиши это небо мной,
Пьющим затхлость монашеской кельи,
Офицером английского флота,
Менестрелем-бродягой севера.
Вышей образ мой на плаще
Матадора или мессии…
И в бурлящем стакане ваганта,
И на вывеске дома терпимости,
И на крыльях подбитого лебедя
Пусть глаза мои будут осенние.
Выжги профиль мой на груди
У седого крупье Монте-Карло,
На цыганском платке у торговки,
На борту корабля из Испании…
Но когда ты вернёшься ко мне,
Я спою тебе песню кельта —
Гимн моей негритянской России,
Ослеплённой и преданной пеплу.
И когда в поцелуйном преддверии
Ты протянешь мне губы печальные
Я умру. Ибо я не любил тебя.
Ты простишь. Ибо Смерть – тебе имя.
Дмитрию Лапушкину
Скрипач играл Сарасате,
Ветер выхлёстывал лица.
Тоска до кровавой рвоты
И смех истеричных глаз.
Но тихо сошла Богоматерь
С убийцами сына проститься.
Огонь наводил позолоту
На старые зеркала.
Деревья сплетались с закатом,
Меня приглашая на танец,
Да я ведь игрок, а не зритель
Пути сквозь петлю на погост.
В шеренгу расставят солдат, и
Проступит кровь сквозь сутану,
И пепел грехопролитий
Покроет улыбки звёзд.
А я, никому не нужный,
Подам, как предам, Ван-Гогу
Малиновым золотом сада,
Взращённого мертвецом.
И он мне отрежет уши
И ссутенерит богу.
Погаснет сирень заката,
В деревья вплетя лицо.
Мне стыдно, что я невиновен
И мой костёр не в крови.
Я выстроил Имя Слова
И Храм Февраля на Любви.
Распятье…. Багровой тучей
Легла на колки голова
За то, что бог невезучий
Позволил себя целовать.
Гуляйте, пока не застрелят,
Стреляйте, пока дают.