Позже Терентий Русаков скажет, что с этим делом его познакомила погода. И действительно, только силы природы смогли загнать знаменитого эксперта в сувенирную лавку Йога Рамачакранты.
В то утро стоял жуткий мороз. Русаков возвращался из букинистического магазина, который располагался в квартале антикварных и сувенирных лавок и где специально для него доставали редкие издания. Одет он был достаточно тепло, но в какой-то момент ему стало ясно, что он превратится в сосульку раньше, чем дойдёт до автобусной остановки. Потому он принял решение зайти в первую попавшуюся на пути дверь дабы согреться.
Это оказалась невзрачная дверь с пёстрой вывеской на незнакомом ему языке. Стоило Русакову переступить порог, как в нос тотчас же ударил запах благовоний. Оказалось, что это лавка индийских сувениров.
Прилавки были уставлены всевозможными фигурками многоруких божеств и священных животных. Помимо этого в лавке продавались баночки с разноцветными веществами, книги и брошюры, а также украшения из жемчуга и даже золота.
За прилавком восседал смуглолицый, довольно угрюмый субъект с большой головой, треугольной формы носом, тёмными густыми волосами, скрытыми под белоснежной чалмой. Его рот, довольно тонкий для индийца, был скривлён в высокомерной улыбке, а глаза закрыты. Он был абсолютно неподвижен, и оставался таким всё время, даже когда дверные колокольчики известили о появлении посетителя. Очевидно, его астральный дух пребывал далеко от тела.
Позади продавца высилась статуэтка, изображавшая человека с крупными чертами лица, поразительно напоминавшего его самого.
Русаков с интересом изучал ассортимент товаров, но его внимание ничего не привлекало. Выходить на улицу пока ещё не хотелось, и он решил пообщаться с продавцом, чтобы побольше узнать об этих экзотических вещах.
– Простите…
Индус открыл глаза и недовольно сверкнул ими в сторону столь назойливого посетителя.
– Наверное, я оторвал вас от чего-то важного, – улыбнулся Русаков.
– Ничего. Я привык.
Он говорил холодным, надменным голосом, отчётливо выговаривая каждую букву. Видимо, это давалось ему с трудом и оттого его речь не отличалась дружелюбием.