– Благодаря удачным первым бракам, – с самодовольным видом заметила Бернадетт.
Бернадетт воспитывала девочек самостоятельно, так как Найджел надолго отправился путешествовать. И она поставила перед собой цель – сделать так, чтобы ее дочерям не пришлось столкнуться с финансовыми трудностями, отправься их мужья на поиски приключений вместо того, чтобы выполнять свои обязательства. Поэтому в первый раз все три девушки вышли замуж за пожилых джентльменов, имевших значительные состояния. И теперь, что бы ни случилось в будущем, их финансовая безопасность была обеспечена.
– Что ж, одной заботой меньше, – пробормотал Бэзил себе под нос.
Только овдовев, Берил с Камилл – а теперь, похоже, и Делайла – нашли свою настоящую любовь (именно так и планировала их мать). Бернадетт призналась в этом Бэзилу, но никогда в жизни не призналась бы дочерям. Это был один из тех сокровенных секретов, которыми она и ее деверь делились между собой те двадцать лет, что Найджел отсутствовал. Бросив семью, Найджел осознал свою ошибку практически с самого начала, но Бернадетт предпочла дать понять дочерям, что их отец умер, и отказывалась принимать мужа обратно.
Все эти годы Бэзил постоянно спорил с Бернадетт, защищая брата. Сам же Найджел в своих письмах к жене говорил, что хочет вернуться, но Бернадетт оставалась непреклонной. Многие могли бы счесть ее чересчур упрямой, но Бэзил знал: поступок брата глубоко ранил ее. Поэтому Бэзил стал задушевным другом и наперсником невестки и проводил много времени с девочками, когда бывал в Англии. Но неугомонная натура гнала Бэзила на поиски приключений, поэтому он часто отсутствовал. Он бы никогда не признался в этом даже Бернадетт, но ему было слишком тяжело видеть семью, которую его брат оставил добровольно. Ведь у него у самого семьи никогда не было и не будет… Что же касается Найджела, то он лишь в прошлое Рождество набрался храбрости и вернулся домой. Оказалось, что жена все-таки ждала его, и после двадцати лет разлуки супруги снова обрели друг друга. Бернадетт не до конца простила мужа, однако же проявила готовность закрыть глаза на его проступок. В конце концов, двадцать лет – вполне достаточный срок для наказания. Хотя не такой долгий, как тридцать…
– Бэзил, так ты расскажешь нам, в чем дело? – В голосе Бернадетт прозвучало раздражение. – Нам, знаешь ли, пора возвращаться на бал.