– Неужели? – удивился Кенуорти. – И что вы видите?
Айрис оглядела бальный зал. На паркете кружились пары.
– Вон, – кивнула она в сторону молодой леди футах в двадцати от себя. – Ее только что выбранила мать.
Сэр Ричард чуть отклонился в сторону, чтобы лучше видеть.
– По ней незаметно ничего необычного.
– Кто-то начнет спорить о том, что получить нагоняй от матери – дело обычное, но приглядитесь внимательнее. Позже у нее появится множество проблем. Сейчас же она ничего не слышит.
– Вы можете определить это с расстояния в двадцать футов?
– У меня есть кое-какой опыт в получении нагоняев.
Кенуорти громко рассмеялся.
– Боюсь, я должен оставаться джентльменом и не интересоваться, за что именно вас отругали.
– Конечно, должны. – Айрис лукаво улыбнулась. Неужели она наконец научилась немного кокетничать? Это оказалось очень приятно.
– Что ж, – кивнул Ричард, – вы действительно исключительно наблюдательны. Я добавлю эту способность к другим вашим достоинствам. Но я не верю, что вы не любите танцевать.
– Я этого не говорила. Я всего лишь сказала, что не люблю участвовать в каждом танце.
– А этим вечером? Вы еще не пропустили ни одного танца?
Айрис улыбнулась ему. Она казалась себе отважной и сильной, что было непривычно.
– Я как раз свободна на этот танец.
У Кенуорти взлетели брови в ответ на такую дерзость, и он немедленно отдал ей поклон.
– Мисс Смайт-Смит, окажите мне великую честь. Я приглашаю вас на танец.
Айрис одарила его широкой улыбкой, не в силах продемонстрировать показное безразличие. Они вышли на паркет, где уже выстроились пары, готовые начать менуэт.
Танец сам по себе был замысловатый, но первый раз в жизни Айрис ощутила, что может танцевать и не думать о фигурах. Глаза Ричарда – о, его глаза! – не отрываясь, следили за ней, даже когда им приходилось меняться партнерами.
Айрис еще никогда не чувствовала себя такой обожаемой, такой…
Да, желанной!
Дрожь пронзила ее, и она споткнулась. Неужели именно такое чувство испытывают женщины, которых желают джентльмены, а они хотят их в ответ? Айрис наблюдала, как влюблялись ее кузины, и лишь качала головой при виде того, как безрассудная страсть превращала их в откровенных идиоток. Они рассказывали о захватывавшем дух предвкушении чего-то прекрасного и об обжигающих поцелуях, а после свадьбы заговорщически шептались. Их связывали какие-то тайны, судя по всему, весьма приятные, в которые не посвящали незамужних леди.