– С ней тоже что-то не так? – поинтересовался Ричард, уже ни на что не надеясь.
Уинстон пожал плечами.
– Ничего такого. Насколько мне известно.
Это могло означать, что она поет йодлем на досуге. Когда отдыхает от набивки чучел.
Он не может быть таким невезучим. Ни в коем случае!
– Девица очень бледна, – сказал Уинстон.
Ричард поднял глаза на друга.
– Это недостаток?
– Конечно, нет. Просто… – Уинстон замялся, брови сошлись на переносице в видимом усилии сосредоточиться. – Если честно, я больше ничего о ней не помню.
Кенуорти медленно кивнул, его взгляд остановился на виолончели, которая стояла прислоненной к пюпитру. Инструмент тоже показался ему ценным, хотя он мало что знал о том, как производятся виолончели.
– Откуда такое любопытство? – удивился Уинстон. – Я понимаю, тебе приспичило жениться, но ведь не на Смайт-Смитах.
Еще две недели назад так и было бы.
– Кроме того, тебе нужно приданое, не так ли?
– Нам всем нужны невесты с приданым, – мрачно заметил Ричард.
– Это верно, – согласился Уинстон. Хоть он и был сыном графа Радленда, однако всего лишь вторым сыном. В будущем его не ожидало солидное наследство. Тем более что старший брат Уинстона был жив, здоров и к тому же имел двоих сыновей. – Вероятнее всего, за Херриет дадут тысяч десять. – Друг бросил оценивающий взгляд на программку. – Но как я сказал, она еще молода.
Ричард поморщился. Даже в его положении он должен соблюдать рамки приличия.
– Цветник…
– Цветник? – удивился Ричард.
– Айрис и Дейзи[1], – пояснил Уинстон. – А у них есть сестры Роуз и Мэриголд[2] и кто-то еще, я не помню имени. Может, Тьюлип или Блюбелл?[3] Надеюсь, что не Хризантема.
– Мою сестру, кстати, зовут Флер, что по-французски означает цветок. – Ричард почувствовал себя обязанным упомянуть об этом.
– Она просто очаровательна, – с готовностью подхватил Уинстон, хотя не встречался с ней ни разу.
– Ты начал говорить… – напомнил ему Ричард.
– Разве? Ах, да! О цветочках. Я не знаю наверняка, кому из них какие доли предназначаются, но не думаю, что большие. Мне кажется, в семье Смайт-Смитов пять дочерей. – Уинстон задумался. – А может, и больше.
«Это совсем не означает, что приданое за ними окажется скромным», – с надеждой подумал Ричард. Он мало что знал об этой ветви семьи Смайт-Смитов. По правде говоря, и о других ветвях Ричард знал не больше, за исключением того, что раз в год они собирались вместе, выбирали из своих рядов четырех девиц, способных играть на музыкальных инструментах, и устраивали концерты, которые его друзья посещали с большой неохотой.