Услышанное меня крайне шокировало, потому что я хорошо знаю, что такое я и насколько я грешен. В мыслях у меня было такое замешательство и столько вопросов, что я был в ступоре. А этот некто говорит: «Итак, встань и иди». Поскольку я сознаю, что я в тюрьме отбываю пожизненное, а в данное время лежу в камере на кровати, то спрашиваю: «Куда?!» В ответ: «Учись. Много живешь, мало знаешь, а надо не так». И все исчезло. Я сознаю, что не сплю, а у себя на спальном месте смотрю в потолок, лежу.
Три дня я был в замешательстве, под впечатлением этого всего. Слова «Иди учись» не выходили у меня из головы. Но я ведь в тюрьме на пожизненном. Думаю, куда идти? Чему учиться? Начал даже сетовать, мол, можно было бы и объяснить толком. В конце концов, я стал склоняться к мысли, что это просто сон такой. Говорят же, о чем думаешь, то и снится потом. И признаюсь, мне проще и легче было думать, что это просто сон. Но через три дня стали происходить крайне странные вещи. О чем бы я ни подумал, на что бы я ни обратил внимание, мне как бы раскрывается истинная суть всего. Кажется, все говорит с тобой. А на сердце умиротворение и восторг такие, что аж до слез порой. И каждого человека воспринимаешь как часть себя, будто ты – это он, а он – это ты! И как бы плохо ни вел себя по отношению к тебе человек, кроме симпатии и улыбки, никаких чувств его поведение не вызывает. Все кажется хорошо и правильно. И еще мысли человеческие видишь как бы. Знаешь, что человек подумал. Только когда говоришь об этом, это пугает людей. Они начинают тебя бояться и чувствуют себя в твоем обществе неуютно очень. Это состояние было у меня полтора месяца, а потом начало сходить на нет, пока все не стало как обычно. Только после всего этого я уже при всем желании не могу думать, что видел просто сон. Вы можете что-нибудь сказать об этом? Мне уже четыре года все это покоя не дает и забыть не получается.
Очень признателен Вам за разъяснение вопросов о почитании святых и икон в Православной Церкви. Но знаете, отец Кирилл, для меня сейчас это уже не так важно, как прежде. Дело в том, что, ожидая Вашего ответа, я как-то вдруг понял, что всегда был православным, еще как родители крестили в младенчестве. А все эти годы блуждания моего, глупых сомнений – не что иное, как ослиная норовистость и упрямство. Глупое взбрыкивание, мол, я сам разберусь, что оно к чему и найду, какая церковь действительно «правильная». Ну, норовистый болван, а иначе и не назовешь! Это еще самый лестный эпитет из тех, какими я себя называю.