маршекасу, о людях, которые любили её и благодаря которым она уже не была прежней...
- Ану-син! А-ану-син!.. Где же ты, лентяйка? – Ветер донёс до девушки могучий голос Убары, которая звала её, стоя на краю поля, – тучная, раздувшаяся, как тесто на опаре, с которым она привыкла возиться.
Ану-син вздохнула и, задумчивая, побрела к усадьбе. Словно не было дивной песни, необъятной шири полей, вольного ветра. Тяжёлая скука подступила к горлу, сжала виски, так что захотелось кричать от тоски и отчаяния, как от боли. Всё казалось чужим, удручающим, тягостным: как будто она проживала не свою, не настоящую жизнь.
Опять всё то же, опять сегодня, как вчера, завтра, как сегодня.
Тот же чужой ненавистный двор, копошащиеся в нём, точно муравьи, безропотные люди; булькающее в котлах под навесом варево, запах жареного бараньего мяса; опять шумит и грозит пожаловаться на неё хозяину повариха Убара.
- Разве ты не знаешь что наш господин, почтенный Залилум, нынче вечером устраивает пир?! – накинулась Убара на девушку. – Велено приготовить столько блюд, сколько не успел бы перепробовать даже самый знатный обжора! На кухне не хватает рабочих рук, а ты носишься по полю как лисица...
В тот день в доме Залилума праздновали возвращение его старшего сына из Ура, где он учился в знаменитой школе писцов. В селении все знали, что туда же, в большой город Ур, уехал за знаниями и младший сын Залилума, Убарсин. Залилум мечтал, чтобы его отпрыски стали самым умными и образованными, надеясь, что хотя бы один из них своей мудростью превзойдёт абу Техиба. Однако сам Киссар не слишком стремился стать лучшим в обучении, за которое его тщеславный отец выложил крупную сумму. Находясь в Уре, юноша проводил время в бурных развлечениях, бражничал и одаривал любовниц серебром, которое ему присылал Залилум. Так шли годы. Залилум проводил сына мальчишкой, а теперь встретил молодого мужчину, в котором от прежнего Киссара остались лишь курчавые, как у барана, волосы и крупный с широкими ноздрями нос.
В покоях большого кирпичного дома царило оживление. Гостям подавали освежающие, настоянные на травах и пряностях напитки, горьковатую сикеру и сладкие густые вина. Их подносили в кувшинах девушки, какие только были в услужении у Залилума. И самой юной, самой прелестной среди них была Ану-син.