– Поезду обеспечения тыла – «Крупа – 1», «Крупа – 2», «Крупа – 3»
– Поезду перевозки автотранспорта и катеров – «Мотор»
– Поезду с учёными – «Головастик»
– Поезду для перевозки лошадей и прочих животных – «Чёрный бык»
– Вертолётам – «Дракон», «Центавр», «Ворон», «Горыныч», «Ястреб», «Юнкерс»
– Пассажирским поездам – «Спальник – 1», «Спальник – 2»
Душа в тело
В голове шумело. Сердитый голос кричал: «Смирно! Смирно!». Потом заплакала женщина: «И так денег нет, так ты ещё приволок..». К этому разноголосью добавились неразборчивые крики, собачий лай. Потом загремели пустые бочки, они катились по железному полу, заклёпки вылетали из них, отщёлкивая штукатурку со стен.
– Какая штукатурка? Заклёпки? – вопросы начали грудиться, как сплавные брёвна в заторе на реке. – Они рухнут, на голову. Надо плыть!
Бревно выскочило из залома, крутнулось, чёрное, глянцевое от воды, взлетело и начало падать.
– А-а-а!!
– Очнулся, – услышал Манжура мягкий женский голос.
– Если сразу есть попросит, значит в норме, – засмеялся чей-то знакомый хриплый бас.
Николай открыл глаза.
– Есть хочешь? – возле него стоял Седых. – Суп из курицы. А больше тебе ничего нельзя.
Он снова засмеялся.
– Привет, Яша, – просипел Манжура. – Пить хочу.
Женщина-врач поднесла ему стакан с желтоватой жидкостью. Пересохшее горло сразу впитало сладкий компот. На лбу Николы выступил пот.
– Четыре дня валяешься уже тут, ясновидец, – Седых поправил сползший с плеча халат, одетый внакидку. – Всё пропустил, и бой, и гонки. Мужики из взвода тебе приветы передают.
Старшина присел на деревянную табуретку и рассказал больному про неудачный поход на Екатеринбург, схватку с работорговцами, вертолётную атаку и про предполагаемый диагноз болезни Манжуры. После того, как он потерял сознание на плотине Камской ГЭС, решили, что у него нервный срыв.
– А людей много побили в Кунгуре? – Никола сел на койке. – Жалко их.
– Из взвода пятерых ранило, да на «Фантомасе» троих зацепило, – ответил Седых. – И местных, кунгурских четверых из гранатомёта посекло. Ну и одного бандита наповал.
– Как страшно всё это, – Никола покачал головой. – В жуткое время живём.
Старшина недоумённо глянул на него. Манжура, который прошлым летом лихо завалил двух бойцов чёрных викингов, рассказывавший раньше, как он стрелял из засад по врагам и даже пытался отрезать у мёртвых уши на память, вдруг стал жалостливым.