Трон черепов - страница 12

Инэвера увидела, как напрягся князек. Для красийцев пятьсот человек – ничто, мельчайшая частица армии Избавителя. Но это больше, чем хотелось выделить Тамосу.

Однако князьку не приходилось выбирать, и он был вынужден согласиться.

– Как я узнаю, что ваши воины будут соблюдать перемирие? Последнее, что нам нужно, – превращение этой долины в зону боевых действий.

– У моих воинов даже днем будут подняты покрывала, – ответил Ашан. – Они не посмеют не подчиниться. Меня беспокоят как раз ваши люди. Мне будет крайне неприятно, если они пострадают из-за размолвки.

Тут князек показал зубы:

– Я думаю, увечий хватит на всех. Каким это образом сокрытие лиц гарантирует мир? Если мужчина прячет лицо, ему не страшен ответный удар.

Ашан покачал головой:

– Поразительно, как долго вы, варвары, выживали в ночи. Мужчины помнят лица тех, кто причинил им зло, и трудно пренебречь такой враждой. Мы носим покрывала в ночи, чтобы сражаться с братьями и не думать о кровных междоусобицах. Если ваши люди закроют лица, то в этой про́клятой Эверамом долине больше не будет кровопролития.

– Ладно, – сказал князек. – Договорились.

Он отвесил короткий, неглубокий поклон – минимальная дань уважения человеку много лучше его – и, развернувшись, зашагал прочь. Остальные землепашцы последовали за ним.

– Северяне заплатят за свою непочтительность, – проговорил Джайан.

– Возможно, – ответила Инэвера, – но не сегодня. Мы должны вернуться в Дар Эверама, и поскорее.

333 П. В., осень

Джардир проснулся на закате с затуманенным рассудком. Он лежал в северной постели с одной огромной подушкой вместо многих. Белье было грубым, ничуть не похожим на привычные шелка. Комната – круглой, с окнами меченого стекла по всей окружности. Какая-то башня. В сумерках раскинулся дикий край, но Джардир не узнал его.

«Где я, что это за место на Ала?»

Его пронзила боль, когда он шевельнулся, но боль была старой спутницей, принятой и забытой. Он подтянулся, усаживаясь, и негнущиеся ноги царапнули друг о дружку. Он откинул одеяло. Гипсовые повязки от бедер до ступней, из-под которых торчали распухшие пальцы – красные, лиловые, желтые и совершенно недосягаемые для Джардира. Он согнул их на пробу, игнорируя боль, и был удовлетворен вознаградившим его слабым подергиванием.

Вспомнилось, как в детстве он сломал руку и оставался беспомощным неделями, пока она заживала.