Между ними стоял серебряный чайный сервиз, и от чайника еще шел пар. По ее кивку хаффит разлил и подал чай.
– Своим призывом ты оказала мне честь, Дамаджах. – Аббан уселся на место со своей чашкой. – Могу я узнать причину?
– Хочу предложить тебе защиту, конечно, – ответила Инэвера.
Аббан принял искренне удивленный вид, хотя, разумеется, притворялся.
– С каких пор Дамаджах столь ценит жалкого, бесславного Аббана?
– Тебя ценит мой муж, – сказала Инэвера, – и он разгневается, если по возвращении обнаружит, что ты мертв. С твоей стороны будет мудро принять мою помощь. Кости говорят, что без нее твоя жизнь продлится поистине недолго. Мои сыновья ненавидят тебя даже сильнее, чем дамаджи, а это очень серьезно. И не надейся, что Хасик забыл, кто лишил его мужского достоинства.
Инэвера рассчитывала напугать хаффита. Она уже видела его трусость перед лицом опасности. Но здесь был стол переговоров, и Аббан это знал.
«У Аббана сердце труса, – сказал ей однажды Ахман, – но есть в нем сталь, чтобы утереть нос шаруму, когда начинается торг».
Аббан улыбнулся и кивнул:
– Это так, Дамаджах. Но твое положение не менее ужасно. Как долго дамаджи позволят тебе восседать на высоте семи ступеней без мужа? Женщина, сидящая выше их, – оскорбление, которое они всегда выносили с трудом.
Инэвера скрипнула зубами. Когда в последний раз с ней смел так разговаривать кто-либо помимо мужа? И говорил это хаффит. Ей захотелось сломать нахалу вторую ногу.
Но при всей наглости слова его были справедливы, а потому Инэвера позволила им пролететь над нею ветром.
– Тем больше оснований для нашего союза, – сказала она. – Мы должны прийти к доверию, как наказал Ахман, иначе оба вскоре отправимся одиноким путем.
– Чего ты просишь? – спросил Аббан.
– Ты будешь подчиняться мне, как подчинялся мужу, – ответила Инэвера. – Приносить мне свои расчеты и планы до того, как представить их совету дамаджи.
– А в ответ? – вскинул брови Аббан.
Инэвера улыбнулась за тончайшим лиловым покрывалом:
– Защита, как я и сказала.
Аббан усмехнулся:
– Прости, Дамаджах, но у тебя меньше воинов, чем у меня, и этого все равно окажется недостаточно, если кто-нибудь из дамаджи или твои сыновья решат наконец от меня избавиться.
– На моей стороне страх, – ответила Инэвера. – Сыновья боятся меня. Дамаджи боятся меня.