Panzerwaffe в бою - страница 16
Колонна пленных итальянцев, ноябрь 1917 года.
Линия прорвана, и теперь Роммель может позволить себе и своим людям носиться по позициям итальянцев как угорелый: сначала неожиданная атака с тыла громит оборону итальянцев на вершине Коловрата, после этого следует поворот в сторону заветного Матажура, но на полпути, у горы Кук, наступление затормаживается. Тогда отряд поворачивает идёт через итальянские тыловые пункты на горах Крагонцо и Мрзли Врх (если вы случайно вызвали дьявола или Ктулху, я не виноват). От таких скоростей подразделение просто разваливается и под началом Эрвина остаётся только сотня-полторы не отставших позади солдат. Дошло до того, что при взятии Мрзли Врх Роммель в одиночку (sic!) побежал навстречу итальянцами из 2-го полка бригады «Солерно». Неудачи прошедших дней и, что главное, поток отборных немецких сквернословий настолько сильно ударили по боевому духу наследников Рима, что они просто сдались, даже не попытавшись метким выстрелом прекратить карьеру одинокой мишени.
На часах было 11:00 26 октября. А уже через сорок минут нога германского лейтенанта (угадайте какого) ступила на вершину Матажура. Первый звёздный час Эрвина Роммеля пробил, пусть и с не которыми затруднениями. Но об этом ниже.
Kaiser has come
27 октября на фронт у Капоретто прибыл лично император Вильгельм II. С собой он вёз приободряющую речь и тот самый орден «За заслуги», который торжественно собственными руками повесил на шею выдающегося лейтенанта… Вальтера Шнибера, поблагодарив за храбрость, энергию и умение проявленные при взятии горы Матажур. «Автор, а какого хрена? Куда подевался Роммель?» — спросите вы меня.
Кто-то щеголяет новеньким орденом.
А дело вот в чём. Не один отряд занимался фланговыми обходами, ещё 25 октября 4-я рота Верхнесилезского пехотного полка заняла гору Колонна, расположенную прямо позади Матажура. Командир честно сообщил об этом, и информация ушла наверх. Однако в вышестоящих штабах всё перепутали, решив, что раз уж высота прямо позади взята, то и стоящая перед ней тоже, а потому Шнибер получил «Голубого Макса», а Роммель… Ну, вы сами знаете.
«Голубой Макс» собственной персоной в более крупном и качественном плане.
Мириться с такой несправедливостью никто не стал, а потому Эрвин и его непосредственный начальник Штрёссер принялись строчить гневные жалобы всем, кому можно и нельзя, начиная с начштаба армии и заканчивая самим кайзером. Последний, кстати, её увидел и вскоре наградил двух швабов Pour le Mérite, правда, на сей раз уже не лично.