Он не помнил, как его подняли с трупа монстра и понесли обратно, как срезали с него испачканную кровью одежду и мыли лицо спиртом, укутывали в одеяла и бережно укладывали на сани. Кто-то вколол ему морфия, и всю дорогу в посёлок Макс ощущал только ноющую боль во всём теле и то, что его голова покоится у кого-то на коленях. Впрочем, наркотический дурман не помешал догадаться, у кого именно.
4. Глава 3. Глаз бури.
Глава 3. Глаз бури.
Как только алчущий оказался рядом, Макс нанёс ему удар, метя в горло, но вдруг заметил, что в его руке нет ножа, и, моментально сориентировавшись, вцепился ему в рожу своей когтистой лапой. Когтистой лапой?!
- Макс, я давно жду тебя, - сказал вдруг алчущий очень знакомым голосом, и Шрайк с ужасом увидел, что у твари лицо брата.
- Не дождёшься, - он судорожно потянулся к кобуре, но не нашёл в ней пистолета. Чёрт, где же этот автомат?!
Тот лежал, наполовину погрузившись в сугроб. Макс двинулся к нему, а алчущий плёлся следом:
- Зачем тебе делать это? Не стоит бороться со своей сутью. Братишка, это здорово – быть сильным и здоровым. Быть свободным…
- Ты просто жалкий слизняк. Ты должен был поступить как мужчина – но не смог. Теперь живи чудовищем. Тварью. А я лучше умру человеком!
Брат только покачал уродливой, несимметричной головой:
- Ты не можешь умереть человеком, потому что ты больше не человек, и уже давно.
В этот момент Макс приставил дуло к своему подбородку, но с ужасом обнаружил, что не может нажать пальцем на спуск.
Он проснулся в холодном поту и рывком сел на кровати. Сон. Кошмар. Только и всего.
Макс находился в полутёмной комнате. Дома. Если, конечно, каморку на четыре кровати, в которой временно поселил наёмников председатель, можно назвать домом… но другого у него нет, и уже давно.
Стикс, Ворон и Серый отсутствовали. Должно быть, в кабаке, воспользовались недееспособностью лидера и заливаются сивухой. Макса это, впрочем, не огорчило. Вот как раз теперь уже могут делать что хотят – это было их последнее совместное задание. Дальше они пойдут в поисках Фортуны одни. Без него.
Шрайк потянулся к одежде и отметил, что тело не болит, хотя наверняка что-то при падении с моста да повредил. Что ж, нет худа без добра: времени на то, чтобы валяться в постели и сращивать сломанные или треснувшие рёбра, у него нет. Сидящий в нём вирус, оставивший своему носителю так мало времени, хотя бы помог не тратить последние дни на лечение.